I.
Статья «Предел уступчивости» Валерия Дмитриевича Зорькина посвящена соотношению международного регионального и внутригосударственного права через призму наднациональных и национальных институтов.
Ссылаясь на последствия глобального экономического кризиса, Валерий Дмитриевич делает вывод: о том, как должны себя вести государства в таких условиях: «Договариваясь и кропотливо согласуя национальные и наднациональные интересы — а не отменяя собственные суверенитеты и обязательства перед своими народами!» <…> «Признаем необходимость движения человечества в сторону окончательного глобального объединения и огромные блага, которые оно сулит, признаем его историческую безальтернативность». <…>
В конце первой части статьи, Председатель Конституционного Суда РФ указал на необходимость не спешить при разрешении сложнейшей проблемы «соотношения наднациональных и национальных институтов — политических, финансовых, юридических и иных».
Анализируя первую часть статьи (идеологическую) Валерия Дмитриевича Зорькина, Варвара Пархоменко делает отмечает две основные мысли, связанные с идеологической стороной вопроса о соотношении наднациональных (международных) и внутригосударственных институтов:
1. «Но в 2008 году, столкнувшись с мировым кризисом, люди, по мнению Валерия Дмитриевича, наконец, осознали, что у глобализации есть не только плюсы, но и минусы»;
- «Признавая все-таки необходимость движения человечества в сторону глобализации, автор отмечает, что нельзя отказываться от своих национальных интересов и суверенитета».
Итак, вводная – идеологическая основа для полемики готова. Национальные интересы, суверенитет – на одной чаши весов, на другой – международно-правовые обязательства, и Председатель Конституционного Суда РФ ставит задачу – соблюдать баланс без преуменьшения значения двух институтов: национального и наднационального.
Что в теории означают термины «национальный правовой институт» и «наднациональный правовой институт»?
Национальный правовой институт – это, прежде всего, (не вдаваясь в академическое определение, скажем для общего понимания) — совокупность правовых норм, присущих какой-либо отрасли права. Специфика национальных правовых институтов определяет характер правовой стороны общественных отношений в конкретном государстве.
Наднациональный правовой институт – это частный термин в систематике наднационального права. Наднациональное право — это форма международного права, при которой государства идут на сознательное ограничение некоторых своих прав и делегирование некоторых полномочий наднациональным органам. Нормативные акты, издаваемые такими органами, как правило имеют большую юридическую силу, чем акты национального законодательства. Наиболее ярким примером наднационального права является Право Европейского союза.
Право Совета Европы, в отличии от права Евросоюза не является наднациональным. Это региональное международное право, которое подчиняется принципам международного, но при этом ограничивать права государств оно не предусматривает.
В праве Совета Европы актуальны, в свете темы соотношения институтов регионального (международного) и внутригосударственного права применительно к системе защиты прав человека и основных свобод, такие принципы международного права как Принцип добросовестного выполнения обязательств по международному праву и Принцип уважения прав человека и основных свобод. Это универсальные принципы, которые распространяются и на региональные.
Ничего общего Право Совета Европы, куда входит институт ЕСПЧ, с наднациональным правом не имеет, поэтому, при всём уважении к деятельности Председателя Конституционного Суда РФ Владимира Дмитриевича Зорькина и придавая огромное значение деятельности правозащитников (необходимой деятельности), необходимо отметить, что что одна сторона, что другая сторона – изначально расставили акценты неправильно, что повлекло остальную путаницу в причинно-следственных связях текста статей.
Что касается таких организаций как МВФ, ВТО и других, влияющих на глобализацию и влекущих разговоры о создании общемировых правительств – то да, действительно эти организации критикуются со стороны ООН, но опять – их правовая система не отвечает признакам наднациональности – это внешние отношения, которые формально не должны влиять на внутригосударственную систему какого-либо государства. Хотя, конечно, они влияют в какой-то мере, но это явление находится за пределами универсального правового регулирования, и за то, что деятельность этих организаций приводит к нарушению прав и свобод человека со стороны государств (не только гражданских, но и, например, экономических и социальных прав) — является основной причиной критики со стороны ООН.
Но, повторяясь в очередной раз, тезис о соотношении наднациональных и национальных институтов, который привёл Владимир Дмитриевич и которые процитировала Варвара Пархоменко – никакого отношения не имеют к теме соотношения таких институтов как ЕСПЧ (регионального международного института) и КС РФ (внутригосударственного института), и тем более, не относятся к проблематике защиты прав человека и основных свобод.
II.
Второй тезис диспута свёлся к выводу Варвары Пархоменко: «отсылка Зорькина к делу Гергюлю в связи с решением по делу Маркина выглядит не совсем уместной: во-первых, он пытается объяснить, что решение ЕСПЧ исполнять не надо, а, во-вторых, отстаивает норму, нарушающую права человека».
Отдельной статьёй стоит рассмотреть историографию дела Маркина и его особенности, хотя оно небезынтересно — поскольку на его примере выведены лакуны в Российском законодательстве и даже был выдвинут тезис о дискриминационном характере законодательства России. Это тоже актуальный вопрос, который часто поднимают правозащитники.
Здесь необходимо определить степень «дискриминации» в российском праве, оценить эффективность правоприменительной и правозащитной деятельности со стороны государственных органов Российской Федерации.
Что означает термин «дискриминация в праве?»
Дискриминация в праве – это ограничение или лишение прав определённой категории граждан по признакам: расы, пола, языка и религии (см. Устав ООН 1945 г. ст.1.). В Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. упоминание о содержании понятия «дискриминация» приводится в ст. 14.
«Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам».
Согласно Конституции Российской Федерации (Гл.2, ст.17):
«1. В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией.
- Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения.
- Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц».
Остальное законодательство не должно противоречить Конституции Российской Федерации и международно-правовым актам (в том числе, ЕКПЧ). В случае, если какой-либо закон противоречит Конституции РФ, то есть механизм для его обжалования – он называется Конституционный Суд РФ.
Под основными правами в Конституции РФ понимаются те самые надпозитивные права, о которых говорилось в первой части статьи.
Теперь о сути в статьях Председателя Конституционного Суда Российской Федерации и правозащитника, применительно к тезису «дискриминация», которым охарактеризовала Варвара Пархоменко сущность российского законодательства.
Варвара Пархоменко в качестве основания для признания российского законодательства дискриминационном привела пример с «Делом Маркина», касающегося нарушения прав в гендерном аспекте, при котором военнослужащим не предоставляют отпуск по уходу за ребёнком, тогда как это неотъемлемое право женщины.
Далее, для обоснования наличия «дискриминационного» начала в российском законодательстве автор статьи «Логика Зорькина и Европейская Конвенция» приводит пример с расследованием чеченских дел, которые переплетены политикой и правом. И здесь надо проводить отдельный анализ касаемо каждого из них, чтобы отобразить систему и тенденции.
«Проиграв в судах первой и второй инстанции, Маркин обратился в ЕСПЧ, а в 2008 году – еще и в КС РФ. В своем заявлении в КС Маркин утверждал, что положение Закона о военной службе противоречит принципу равенства, закрепленному в Конституции. В определении от 15 января 2009 года КС указал, что с учетом условий и специфики военной службы в России и особой, связанной с материнством и детством социальной роли женщины в российском обществе, тот факт, что мужчины-военные не могут получить трехлетний отпуск по уходу за новорожденным, а, следовательно, и пособие по уходу за ребенком, не является дискриминацией и не противоречит Конституции».
Является ли обязанностью государства вводить норму такого рода?
Возвращаясь к тематике классификации прав человека на надпозитивные и позитивные: право на отпуск – право социальное, т.е. позитивное.
Кроме того, специальные субъекты (военнослужащие, в данном случае) могут быть ограничены в конкретных правах с учётом вида деятельности – это смысл российского законодательства, в данном случае.
Является ли такое состояние вещей дискриминацией в российском законодательстве и подразумевают ли стандарты, вписанные в ЕКПЧ имплементацию нормы об отпуске по уходу за ребёнком для мужчины-военнослужащего? Дискуссионный вопрос.
Это вопрос правовой идеологии, и Председатель Конституционного Суда РФ справедливо отмечает: «Интересно отметить, на какой правовой базе основаны указанные выводы ЕСПЧ о дискриминации в реализации права на уважение семейной жизни. Восприятие женщин как главных воспитателей детей он считает «гендерным предрассудком» и поэтому критически относится к выводам Конституционного суда об особой, связанной с материнством социальной роли женщины в обществе».
Это действительно актуальный вопрос в сфере дискуссий между юристами – и учёными, и практиками, однако спорным является вопрос применимости термина «дискриминация» к данному инциденту даже с учётом решения ЕСПЧ, и насколько такое решение объективно, чем руководствуется ЕСПЧ – это тема для статей и размышлений.
Помимо «Дела Маркина» правозащитник Варвара Пархоменко упомянула серию кавказских дел. Кавказские дела – это очень сложное переплетение политики и права, и для того, чтобы по ним делать какие-то более-менее точные выводы – необходим глубокий анализ и систематическое изучение вопроса, здесь нельзя быть голословными. Здесь возможны примеры нарушения основных прав и свобод человека, однако о дискриминационном характере, в классическом понимании, здесь говорить не приходится.
Дискриминационный характер законодательства в отношении основных прав и свобод человека – с учётом классического научного термина – в Российской Федерации так или иначе отсутствует, в соответствии с принципами и нормами международного права.
Другой важный вопрос касается нарушений (надпозитивных) прав человека и основных свобод как система (без дискриминационного характера – просто есть факты нарушения прав человека как таковые) со стороны государственных органов.
Прежде всего, речь идёт о надпозитивном праве (которое государство обязано гарантировать и защищать вне зависимости от идеологии или политической-экономической системы) на справедливый суд и праве на защитника (адвоката), которое действительно изо дня в день нарушается.
Право на справедливый суд ущемляется ввиду несовершенства процессуального законодательства и деятельности правоохранительных органов, а также ростом недостатков бюрократического аппарата судов, эволюционировавших на протяжении 25 лет.
Однако это несовершенство не может решаться через процесс имплементации международно-правовых норм, поскольку они не всегда учитывают специфику правовой системы государства – об этом должны судить правоприменители, и в этом Председатель Конституционного Суда РФ прав.
Такое несовершенство решается исключительно внутригосударственными правовыми механизмами: через взаимоотношение гражданского общества и государства – с одной стороны, развитием адвокатуры в качественном аспекте – с другой, и через грамотное реформирование институтов судебной власти – например, через совершенствование института ответственности судей, который не просто необходим – это главная причина противоречий в системе защиты прав и свобод человека в России сегодня.
Вынесение несправедливых решений, маленький процент оправдательных приговоров, процессуальное неравенство сторон, касающееся сбора доказательств – эти и другие признаки, проявляющиеся в отечественной судебной практике и указывающие на грубое нарушение надпозитивного права человека, не раз указывались адвокатами в СМИ и учёными-юристами в научных публикациях.
III.
Возвращаясь к проблеме защиты прав человека и основных свобод и соотношения регионального (международного) права и внутригосударственного на примере взаимоотношений ЕСПЧ и КС РФ, стоит выделить третий тезисы полемике, вызывающий вопросы.
Владимир Дмитриевич Зорькин заявляет: «Именно через призму Конституции должна решаться и проблема соотношения постановлений КС и ЕСПЧ».
Между тем, Варвара Пархоменко отвечает на такую позицию: «Можно сказать, чему точно не будет способствовать позиция председателя КС, допускающая возможность несоблюдения решений ЕСПЧ исходя из «национальных интересов» и «общественной морали», – развитию системы национального права в области защиты прав человека».
Две статьи демонстрируют конкуренцию двух правовых доктрин в теории соотношения внутригосударственного и международного регионального права. Но чтобы поддерживать ту или иную точку зрения, участники гражданского общества, а главным образом, юристы, занимающиеся вопросами защиты прав и свобод человека, должны ответить на несколько вопросов – сами себе, в первую очередь.
Ввиду изучения двух статей эти вопросы не могут не напроситься.
1. При рассуждении о соотношении регионального и внутригосударственного права Владимир Дмитриевич Зорькин ни разу не указал на проблемы, касающиеся защиты прав и свобод человека в России.
Кроме того, Владимир Дмитриевич не осветил проблему, которая может проявиться в международно-правовом поле: в связи с соблюдением принципа международного права «Принцип добросовестного выполнения обязательств по международному праву».
2. При критике позиции Председателя Конституционного Суда РФ. Правозащитник Варвара Пархоменко указала на обязательства по «имплементации решений ЕСПЧ» со стороны Российской Федерации. Однако она не выявила те горячие недостатки, которые существуют в механизме ЕСПЧ в современных условиях.
Более того, Варвара Пархоменко не уделила внимание сущности ЕСПЧ как международного регионального механизма, что вызывает следующий вопрос: а компетентен ли ЕСПЧ обязывать государства «имплементировать» его решения?
И третий вопрос к автору статьи «Логика Зорькина и европейская Конвенция», связанный с предыдущими: как решения ЕСПЧ связаны с развитием «национальной системы защиты прав человека»?
Ни Владимир Дмитриевич Зорькин, ни Варвара Пархоменко не ответили на эти вопросы, однако выявленные противоречия в текстах статей говорят сами за себя.
Как не стать легкой добычей оперов, следователей, прокуроров и судей
|