Зек с многолетним стажем выиграл процесс у государства, по вине служителей которого он незаконно отсидел в колонии больше года.

Ходки и сроки

К наркотикам 46-летний житель Курганинска Краснодарского края Владимир Баев пристрастился еще в ранней юности – кто-то из «добрых» друзей научил его расслабляться с помощью «косячка». Благо, достать «дурь» тогда не составляло проблемы – в местах, где прошли молодые годы Баева, неохраняемых конопляных полей было не меньше, чем пшеничных. В первый раз за наркотики Баев сел еще в 1978-м, когда 17-летнего парнишку отправили в «малолетку» за употребление. Отсидел, вышел, но дурную привычку не бросил. Попался во второй раз – снова зона, потом третья, четвертая… На сегодняшний день за плечами Владимира пять «ходок» на зону за незаконный оборот наркотиков общим сроком 18 лет. Можно сказать, половина жизни коту, вернее, конвойной овчарке, под хвост.

– В пятый раз я «влетел» с наркотиками поздней осенью 2003 года, – рассказывает Владимир. – После того как освободился условно-досрочно, меня на дому частенько «проведывал» участковый: наблюдал, так сказать, за моим образом жизни. И один из его визитов пришелся, как на грех, в тот момент, когда я решил курнуть. Тем паче что соответствующий «запас» в доме был.

За обнаруженный «энзэ» гашиша весом 0,61 грамма (по меркам октября 2003 года закон это считал крупным размером) Курганинский райсуд приговорил Баева к пяти годам и двум месяцам колонии строгого режима. Отбывать срок он отправился в соседний регион – в исправительную колонию № 3 Георгиевского района.

Закон «оттаял»

В мае 2004 года, когда Баев успел «оттрубить» почти полгода, постановлением правительства РФ «Об утверждении средних доз наркотических и психотропных веществ» был установлен новый «крупный» размер гашиша – 5 граммов.

– Следовательно, мое дело должно быть пересмотрено, и я мог быть освобожден от уголовной ответственности за «крупный» размер и должен был отсидеть только год – за незаконное хранение наркотиков без цели сбыта, причем в колонии общего режима, – говорит Баев. – Я обратился в Георгиевский райсуд с ходатайством о приведении приговора в соответствие с изменившимся законом. Однако 12 июля 2004 года судья, истолковав изменения закона по-своему, ограничился тем, что переквалифицировал мои действия и скостил мне девять месяцев наказания – то есть вместо пяти лет и двух месяцев я должен был отсидеть «всего» четыре года и пять месяцев. Но опять же на «строгаче».

– А знаете, что такое колония строгого режима? – вспоминает Баев. – Это жесткие условия содержания плюс регулярный прессинг «для профилактики». Например, было у администрации такое излюбленное «развлечение», ОМОН называется: за час до подъема всех зеков будили и выгоняли на так называемый стадион и до обеда на этом стадионе «мариновали», причем мороз, жара ли – все равно. А в это время в помещениях шел обыск личных вещей, а потом обыскивали и заключенных. Ну и кормежка, конечно, соответствующая. Строгий режим – это еще ограничения на свидания с родными, меньшее количество передач. Да ну даже вспоминать не хочется…

Достучаться до небес

С решением Георгиевского райсуда Баев не согласился и оспорил его. Писал во все инстанции. Но письма зека странным образом или терялись, или не доходили до адресата.

– За это время я успел заразиться туберкулезом, и меня перевели в туботделение в этой же колонии, там я пробыл почти полгода – по март 2005-го, потом меня перевели в Нефтекумск, в лечебно-исправительное учреждение, где с кормежкой тоже было неважно. Мы, зеки, даже трехдневную голодовку устраивали.

В этих условиях Владимир не оставлял надежды доказать свою правоту – он без конца бомбардировал жалобами прокуратуры, суды и прочие ведомства. «Достучаться до небес» ему удалось только в 2006 году. 13 февраля, рассмотрев обращение заключенного, президиум Ставропольского краевого суда постановил: считать Баева осужденным по ч. 1. ст. 228 УК РФ (незаконное хранение наркотиков) к лишению свободы… на один год в колонии общего режима. 28 февраля Баев был освобожден из мест не столь отдаленных.

– То есть по смыслу постановления краевого суда я должен был выйти на свободу 20 января 2005-го. Получилось, что я отсидел «лишнего» 13 месяцев, а на строгом режиме незаконно содержался и вовсе больше полутора лет. То есть мои конституционные права были нарушены.

Сатисфакция

Что и говорить, случай для России с ее традиционным «вниманием» к правам человека – не из ряда вон. И за лишний срок, проведенный на нарах, Владимир решил добиваться компенсации от государства. Вред, ему причиненный сверхсрочной отсидкой, он рассчитал следующим образом: по 100000 рублей за каждый «дополнительный» из 13 месяцев плюс триста тысяч за строгий вместо общего режим. Итого миллион шестьсот тысяч рублей. Однако Ленинский районный суд, который рассматривал иск Баева, решил по-своему: в качестве компенсации морального вреда Фемида присудила взыскать с Минфина в пользу истца 30 тысяч рублей. С таким решением Владимир не согласен и уже готовит кассационную жалобу.

– Сумма настолько смехотворна, что я даже растерялся, когда услышал, – разводит он руками. – Да я только на поездки из Курганинска в Ставрополь столько истратил – судебные заседания шли полгода. Да, может, симпатию у судьи я и не вызвал: уголовник, рецидивист, наркозависимый и все такое. Но ведь зла я никому в этой жизни, кроме себя, не сделал. Интересно, найдется ли такой человек, который согласится полтора года в «строгой зоне» отмотать за «премию» в 2307 рублей за месяц? Коль найдется, я ему сам миллион заплачу.