Вадим Лепилкин — о криминальных и прочих авторитетах

…История жизни Вадима Лепилкина вызвала самую не­однозначную реакцию читателей. Одни возмущались: “Зачем?! Он — бандит. Кому интересно жизнеописание бандита?”

Другие восхищались: “Вау! “Однажды в Америке” — курит. Это — гораздо круче”.

— Я всегда подозревал, что “Бригада” — сущая ерунда, — сказал нам человек, бесконечно далёкий и от братков, и от тех, кто их ловит, — и я не поклонник остросюжетных романов. Но рассказ Лепилкина о том, что с ним происходило, мне показался безумно интересным. Это — не романтизация бандитского образа жизни. Это просто — окно в другой мир. К сожалению, не параллельный, а перпендикулярный нашему.

…Сам Лепилкин утверждает, что ему глубоко плевать на то, что о нём думают.

— Мне вообще безразличны другие люди. Что копытные думают о тигре — тигра не волнует. Главное, чтобы они кушались хорошо. Я с тысячами людей в тюрьме имел дело. Там большинство — идиоты. Как, впрочем, и на воле… Я стал психоаналитиком, философом… верующим. Но я не отношу себя к какой-то конкретной религии. Больше всего меня устраивает исконная вера евреев. Ветхий — то есть Вечный — завет. Его понятия, его догмы близки мне. “Око за око”, “зуб за зуб” — согласен! А не “подставь левую щеку, если тебя ударили по правой!”… Притом самих евреев я не люблю. Но я не антисемит. Я — националист. Россия — для русских. РНЕ, Баркашов меня вполне устраивают. Их движение запретили. А то если бы я и пошёл в политику, то под знаменем РНЕ. С удовольствием.

— А почему вы не пошли в большой спорт? Многие из тех, кто встречался с вами на спаррингах, утверждают, что вы имели для этого все основания… Вы, кажется, занимались у Левинтаса?

— Никогда. Мы жили в одном подъезде. Я на втором этаже, он — выше. Был меня старше года на три-четыре… Знаете, спортсмены в бандитском мире — они никто. Те же борцы, хоть они и чемпионы… Боксёры разные… Это среди бизнесменов они “окрашиваются”… прикидываются, мимикрируют… стараются казаться бандитами. Сами о себе создают мифы и на них потом вылезают в “фигуры”… чуть ли не в авторитеты…

Доберман прижал уши

— Когда-то меня действительно интересовал спорт. После первого срока. Я был ещё полон тупой дет­ской романтики. После второго срока я понял: взял “ствол” — и гоняй этих спортсменов, они будут бегать по всем углам. Сила в кулаках — для дурака. Потому что возьми монтировку — и будешь сильнее. В девяносто втором они, приезжая на разборки, брали с собой по двадцать человек. А я подъезжал с женой (молодая была, всё до балды) и с Эдиком Полонским. Которому говорил: “Если что, стреляй не раздумывая”.

Никто ещё со стволом не работал — а я работал. Расстегну куртку, руку положу на “Макар”, палец — на спусковом крючке (восемь патронов в обойме, один — в стволе)… Демонстративно щёлкну курком — и все эти спортсмены с ошалелыми глазами начинают петь, как тебе надо. Я никогда и никому не уступал. И всегда брал своё.

А вообще — из тех, кто тогда со мною вместе начинал — единицы “соскочили”. Остальные — трупы. Хочешь жить круто — надо и жизнью круто рисковать.

Саша Литовец (Кудряшов) был очень умным. Мозги у него работали хорошо, а вот характера он не имел толком. В 1991-1992-м он приехал из Литвы, искал, под кого встать, чтобы заняться бизнесом. Увидел, что настоящего лидера в Калининграде нет, и начал крутить сам. Помню, в девяносто втором наши втюхнули литовцам “красную ртуть”. Была такая фишка. Никто эту ртуть в глаза не видел, но платили за неё бешеные деньги. Тогда под неё дали $70.000. А я хотел поиметь свою долю. Просто так. По праву сильного. Один “пассажир”, в этом деле участвовавший, жил в Центральном районе. Была разборка, я приехал к нему на хату. Встретил там Литовца. Тот вступился, назначил встречу. Я приехал. Литовца нет, “пассажира” нет тоже.

Потом случайно увидел Литовца в “Орбите”. С ним были его люди, со мной — Полонский. Говорю: “В чём дело? Ты обещал, что будешь, а сам не пришёл. Так поступают только черти”.

Он: “Я что, чёрт?!” — “Чёрт”. А это значит — человек, который не может отвечать ни за свои слова, ни за поступки. Литовец вскинулся. А я говорю: “Давай выйдем”. А он — побоялся. Я, говорит, с тобой дел никогда не имел и иметь не желаю. Так и утёрся.

Ещё раз я случайно накрыл “стрелку” Литовца и всех остальных у “Туриста”. Я иду, со мной Полонский и ещё двое. За поясом у меня “Стечкин”. Хороший такой пистолет. Смотрю: боевики, у одного — доберман. Я кладу руки на “Стечкин”. “Эдик, готов?” — “Готов”.

…Тот всегда был готов. И такая, видимо, попёрла энергетика, что доберман уши прижал, спрятался… а боевики ещё метров с пяти начали здороваться. “О, привет, Вадим! Здорово!”

…Вот у жены Литовца и характер имелся, и мозги. Жёсткая, хищница конкретная. Моя вторая жена с ней дружила. Вместе гуляли, пока я сидел. Нормальные такие девчата…

Жена Литовца с его замом Казиком спала. А ему сама об этом говорила. Тот Казика отправил в Литву, а ей ничего не сделал. Она его полностью подчинила.

Сердце вырвал и съел

— Был такой Феликс Жуков. Из Советска. Варил джинсы, продавал. Окрутел, купил кафе “Огни Москвы”, “Универсал” на паях… Феликса зарезал Кузя — был такой парень, русский, но воспитанник цыган­ского табора… Помню, Кузя как-то нас решил обмануть. Мы его вывезли в лес. Эдик Полонский влупил ему в голову из газового пистолета. Наложили мы на Кузю контрибуцию. Он обращался к Гене Паку. Но те услышали про Лепилкина — и только руками замахали: “Не-е, мы не связываемся, разбирайтесь сами!”

(А когда Кузя зарезал Феликса, теперешний владелец “Огней Москвы” обманул вдову и оттяпал у неё кафе. Она с двумя малолетними — двух и семи лет — детьми осталась не при делах… — прим. ред.)

— Были такие Снисарь и Хай. При них — Винер. Тот самый, кого застрелили вместе с Клаузером. Криминального плана люди. Была у них какая-то доля в ликеро-водочном заводе… Снисаря взорвали, он теперь живёт без ноги. Хая застрелили в 2005 году на ул. Мариупольской. Печально, но факт.

…Был такой Серёга Найшулер. Его отец, Ефим, пописывал корреспондентом в газете “Страж Балтики”. Сам парень нигде не работал, пил водку, качался, понтовался, в девяносто седьмом ездил на “Шевроле”… Допился, догулялся. Всё пошло наперекосяк. Машину у него за долги отобрали. Я с ним работал в зоопарке — ночными сторожами. Помню, там он стрелял голубей из рогатки, сердце у них вырывал и ел сырое… Потом он уехал в Израиль. Перенёс два или три инсульта, полтела еле носит.

…Сухов — боксёр, таксист. Не поладил с Фоминым, у гаража его стрельнули. Боксёра Калину называли “бронированным” — а застрелили его в собственном подъезде… И “броня” не спасла.

Гена Пак крышевал “Кронпринц” на Литовском валу. По крайней мере, кредит он там имел неограниченный. Можно было питаться, пить — и вопрос оплаты даже не ставился.

Гена не был бандитом. Скорее, организатором. Что с ним произошло, так никто толком и не знает. Якобы спецназовцы взяли его на улице — и он исчез.

Бригада из Питера

— У меня с Паком был связан один эпизод. Когда под моим контролем находился Борисовский авторынок, Юра Фомин, несмотря на то, что его ребят я привлёк, на эти дела не приезжал ни разу. Он тогда перепродавал большие партии оружия в Москву и Питер. Казалось бы, так и занимайся своим делом! А он вдруг на меня наехал — типа, я его ребят под себя подмял. И потребовал для себя часть территории рынка.

Фома пошёл на конфликт по указанию “органов”, чтобы спровоцировать меня на преступление. Жену нашего водителя Корнея ребята Фомина вытряхнули из машины и потребовали заплатить $2.000. Просто так. Я хотел Фоме назначить встречу. Передал: “Ты же со мной воюешь, а не с моими людьми! Давай разбираться по-мужски!”

Он отказался.

…И вот через некоторое время встречаю Пака. Тот говорит: “Вадим, Фомин привёз бригаду из Питера. Со стволами. Тебя убивать. У них в 17 часов встреча у Дома быта, на Фрунзе”.

Ладно. Беру Полонского, Давыда (тот не приходит), ещё ребят. Около Дома быта — две машины. Я иду, в руках — бутылка шампанского, пью из горла. В машинах — люди. Вооружённые. Но пока они соображали, как быть, вылетает Эдик Полонский с двустволкой.

Я: “Ну чё, Юра, я тебе говорил?!”

Фомина берут под руки. Кулаком ему в живот. Он — брык. Потом начал отходить, бежать попробовал. Я стрелять хотел, но свидетелей много. Догнали, притащили. Дали по животу, в машину упаковали. Один мой пацан, Паша (ему двух месяцев до восемнадцати лет не хватало), заглянул в их машину: “Вадим, у них “Стечкины”!”

Я один “Стечкин” беру, прямо из рук у парня вынимаю: “Это на меня?” И дал бутылкой парню по бороде. Командую своим: “Бейте их. И у машин колёса порежьте!”

“Юра, на колени!”

— Фомина вывезли в лес. Точнее, на ул. Катина. Там место было хорошее, потайное. Били его часа два-три. Допрашивали с пристрастием. У меня руки по локоть были залиты кровью. А за поясом — “Стечкин”. В таком виде приезжаю в “Турист”. Там все эти — Илья Сахиб-Гиреев и другие… Я говорю: “Поехали, Фома там!” Они: “Не-ет, это статья. Мы не поедем!”

…Возвращаюсь. Фому всё ещё бьют. У него уже крыша начала ехать. Меня увидел, взмолился: “Отпустите к жене!” Я говорю: “Юра, на колени!” Он — бах на колени. Руки сложил молитвенно. И повторяет — как пионер, который даёт торжественное обещание: “Я, Юра Фомин, клянусь…” И дальше, типа, никогда ко мне больше не предъявлять никаких претензий.

Отпустили мы его. Жена отвезла Фому в больницу. Я даже не знал, где он лежит. Случайно приехал на Невского — а он, оказывается, там. Меня увидел и сбежал. Мне его жена выговаривает: “Вадим, как же ты мог ЭТО сделать? Ты же нас знаешь!”

А я ей: “Давай мы сейчас у тебя всё вынесем, заберём имущество, а ты ещё будешь нам выкуп платить. Твой Юра так поступил с женой нашего Корнея. А если бы мы с тобой сейчас поступили так же?”

Она подумала и говорит: “Ты прав. Только не приходи к Юре больше, он тебя боится, аж трясётся весь”.

Я: “Ладно”.

…А Фомин взял и накатал на меня заявление в милицию. Будто бы я его избил и забрал у него золотую цепочку с крестом… Да, цепочка была. Я лично её не брал. Но он же не написал в заявлении в милицию, что я “Стечкин” у него забрал!

Судил меня судья Дубановский. Занесли ему много денег, он дал три года. Была “касатка” (кассационная жалоба, — прим. ред.) — этот приговор отменили. Судья Новгородова по-честному за всё дала пять лет. “Вооружённое хулиганство” (я его и не отрицал) и незаконное хранение оружия и боеприпасов. У меня тогда изъяли “Стечкина”, пистолет Макарова, помповое ружьё “Винчестер”, маузер, коллекционный “Мэрфилд”, охотничьи ружья, кинжал, кучу патронов… Целый арсенал. Я оружие с детства люблю.

Как собак нерезаных

— Я сел. А Фомин потом свалил в Польшу. Женился там на богатой полячке. Создал преступную группу. Кого-то они там убили. Фомина полтора года продержали под следствием, не доказали ничего и выдворили из Польши — с запретом когда-либо въезжать на ее территорию.

…А в девяносто шестом застрелили Эдика Полонского. Заказал его не Фомин, а один калининградский предприниматель. Человек, на которого никто не подумает.

Я уже был на зоне, когда Эдика убили. Где-то под посёлком А. Космодемьянского. Труп нашли в канаве, он там пролежал около года, опознавали по методу Герасимова, по черепу… Жаль. Хороший был парень Эдик.

…А-а, многие уже — трупы! Мишу Гутенко застрелили у мясокомбината. Роман Шрам такой был — обычный мелкий мошенник, алкоголик. Не туда залез — застрелили. Палёный — еще его звали “Боцман” — убит.

Одних “смотрящих” уже сменилось, как собак нерезаных. Вообще “смотрящие” начались в СИЗО с такого Савелия. Умер он от туберкулёза. После него был Редя (Редькович). Просто электрик. Редя умер семь лет назад от передозировки… Был такой Тишка. Игрался в бандита. Где-то его застрелили. Потом Карло. Его поставил Литовец…

— Откуда у Карло такая кличка?

— А он себе придумал прозвище “отец Карлеоне”. Как его услыхали — подняли на смех. “Какой ты дон Карлеоне? Ты Карло, клоун!” Себя-то можно назвать как угодно, но ничего от этого не изменится…

С дубинкой и овчаркой

— А почему у вас кличка “Ляпа”?

— Ляпа — это ещё с детства пошло. По этой кличке меня во всем бывшем Союзе знают люди постарше. Сейчас-то — новые люди, новые клички. Всё сдвинулось… Так вот, Карло долго был смотрящим.

— И держал общак?

— Что такое общак? Это всё мифы. Общак — это когда умные люди решают, как со всех собрать и между собой поделить. Государство — вот большой общак. А серьёзного воровского общака в Калининграде никогда не было. В девяностые годы лично у меня денег было больше, чем во всём зоновском общаке…

Вы поймите: кто потолковее и поумнее, смотрящим не будет. Если ты не стучишь на ментов — то никакой ты не смотрящий, тебя в порошок сотрут. Если стучишь — получишь поддержку от “пап”, но значит, ты — поганая морда…

— Кстати, говорят, что на “девятке” — серьёзные изменения. Будто бы после побега двоих заключенных прежний начальник Дынько ушёл на пенсию, а новый устанавливает драконовские порядки. Ликвидирует тамошнюю “элиту”. Даже Корсика, который при Дынько жил в отдельной “квартире” и имел в услужении “денщика”, переместили в общий барак… Начальник лично присутствует на каждом подъёме, в одной руке у него дубинка, другой — он удерживает на поводке злющую овчарку. И если зэк замешкался, он лупит его дубинкой и спускает овчарку…

— …правильно! Так и должно быть. Это же ЗОНА.

— После Карло смотрящим стал Юра Иванов — Бэкстон. А после него — Сазонов?

— Да. Хитрый, неглупый, изворотливый… А был ещё такой Лука. Приехал с Ильей Сахиб-Гиреевым из Владивостока. Там, по слухам, у них возникли какие-то нелады с общаком. У нас они поначалу спекулировали. Торговали на рынках… Лука заболел раком щитовидной железы. Официально сидел на наркотиках, получал их в аптеке.

Илья Сахиб-Гиреев погиб от людей Травкина… Илья тогда “приподнимал” армян. Они ему купили джип.

Вот он подъехал на джипе к дому, а по нему — из допотопных пистолетов и жахнули. Стволы были дерьмовые, один дал осечку, так что Илью убили из одного пистолета.

Шахматист Травкин

— Кстати о Травкине… Вы ведь сидели с ним в одной камере?

— Да, недели три. Потом, когда его признали дураком, он жил спокойно. В шахматы мы с ним играли. О-очень не любит проигрывать. А кто же любит? Я тоже не люблю.

Травкин сюда приехал из Мордовии, из Саранска, в конце восьмидесятых. Полтора года занимался бизнесом, ни с кем не пересекался. Говорят, он очень богат. Недвижимость, дома на Куршской косе…

— Травкина боялись все местные “авторитеты”. Почему?

— А крутых среди них не было. Трусы всегда чего-то боятся… Они из себя крутых разыгрывали — а когда дело касалось чего-то серьёзного, их убивали как курей. Травкин всех напряг. Собрал местных бандитов в посёлке на косе… Два человека из его ОПГ вошли с автоматами… и он добился от всех “авторитетов” поклона.

Он сам негромкий. Небольшого роста. По природе — не боевик, не драчун, не любитель показушных стрельб. Но хороший организатор, заряжает других.

…Взяли его в Пензе. Он там находился один в квартире. И взяли его тихо.

— А с Лёней Питерским — Леонидом Паршуковым — вы общались?

— На воле мы не пересекались. А вот в тюрьме — переписывались. Он человек образованный, грамотный, интересовался историей, религией… Крут. Я по сравнению с ним — добрый. А то, что пострелял ту семью Путятиных — это его личное дело. Его на акции кинули, он поехал разбираться — а на него дед с топором!.. Жалко. Надежд на спасение нет. Дадут пожизненное. А за что?! Он мог бы ещё и кошку, и собаку пострелять. Не делай людям гадостей.

За деньги можно всё

— Хотя я кошку стрелять бы не стал. В зоне как-то увидел кошку беременную. Забрал к себе. Сам роды принимал. Двоих котят себе оставил, одного отдал в соседнюю камеру. Выросли у меня Машка и Мишка. Машка потом куда-то пропала, а Мишка до сих пор у моей матери живёт…

— А Корсика и Клаузера вы знали?

— Корсика лично не знаю, но уважаю. Толковый, деловой. С Клаузером не пересекались. Но люди знающие преподносили его с очень нехорошей стороны… Винер был очень неглупый, много денег сделал местным бандитам…

— Как, с вашей точки зрения, изменился преступный мир за последнее время?

— Раньше преступный мир, как и всё наше общество, был усредненным. Все были примерно одинаковы. Основную массу составляли “мужики”, опущенные знали своё место у параши, блатные — блюли традиции. Сейчас все традиции — миф. Деньги превыше всего. За деньги на зоне можно сделать всё. За что ты попал в тюрьму, никакой роли уже не играет. Тот же Зубатый (предводитель бунтовщиков в “девятке”, сидел во Владимирском централе — вроде бы предпринималось несколько попыток короновать его как “вора в законе”, умер в тюрьме в 2008 году, — прим. ред.) первый срок сидел за изнасилование…

Основную роль играет то, какая у тебя идеология и сколько у тебя денег. (Воры покупают себе звания за деньги, — прим. ред.) Грузинский мальчик — девятнадцать лет, ни разу не сидел — “вор в законе”. Купили ему титул. Смешно.

Общество движется в сторону корысти — и зона туда же. Тенденция в государстве такая — набитие защёчных мешков. Калининград — регион обособленный. Сборный город — как в обычной жизни, так и на зоне. Устоявшихся воровских традиций нет. Всё контролирует милиция. Малое — как отражение большого. Государство в государстве. Оперчасть — свой уголовный розыск, режимные сотрудники — своя милиция, начальник колонии — президент…

Просто так “блатовать” никому не позволят. На лидера сначала соберут компромат. Как предмет для разговора. Потом возьмут с него подписку о сотрудничестве, дадут псевдоним — и даёшь информацию! Ещё раз говорю: почти все “криминальные авторитеты” стучат. Друг на друга. Не может быть сильной и долгой жизнь ни у одной криминальной группировки. Потому что она основана на дерьме. Не на крови, не на бетоне — на дерьме. То есть на деньгах.

Снайпер на чердаке

Милиция тоже изменилась. “Нью вэйв” (новая волна) — с открытыми карманами. Только и закидывай туда. Менту ведь тоже хочется жить в хорошей квартире, ездить на хорошей машине… Вот они и думают исключительно о том, как правильно хапануть…

Широко распространена система “подброса” — наркотиков, патронов… Раньше это не практиковалось. Мне, к примеру, никогда ничего не подбрасывали. И не вменяли того, чего я не делал. А сейчас — подкинули чего-нибудь, хапнули человечка: “Рассказывай, мы всё знаем!”

Человек слабый ломается: “А-а, это не я, это Вася!” — “Ладно, давай про Васю. Тебя отмажем…”

Не “стучат” сегодня только в азербайджанских, армянских и чечен­ских группировках. Туда практиче­ски невозможно внедрить агентуру, поэтому они самые страшные… Там люди собираются вместе не из-за денег, на почве национальной идеи. Деньги — вторичны.

Что ещё изменилось? Когда преступный мир только становился, никто не знал, как стрелять. Сейчас в бандиты идут умные люди, повидавшие кровь. Бывшие военные и менты. Те, кто был в Чечне, убийства совершают как бы мимоходом, но и стрелять, и взрывать умеют мастерски…

Вы знаете, что киллеры, подготовленные государством — те же спецназовцы — предпочитают орудовать ножом? Это ведь только в кино показывают всякую туфту. Типа, киллер идёт на чердак соседнего дома, чтобы засесть там со снайперской винтовкой. Щас! Вы попробуйте всё это проделать в натуре! Попробуйте с длинной винтовкой залезть на чердак — так, чтобы вас не зафиксировали соседи… Подобрать ключ к чердаку, просидеть полдня — и чтоб никакая баба не впёрлась туда с тазиком мокрого белья, вешать… Потом выстрелить — и нормально уйти…

Самые крутые профи работают ножом. Короткое лезвие, большая рукоятка. Подошёл в толпе к жертве, жахнул в затылок или в боковую часть головы — нож мягко входит в мозг, и уже не спасёт никакая реанимация — и скрылся.

“Ну-ка, дай ему в башку!”

— Пистолет киллера? “ТТ” — хорошо. У него малая убойная сила, но высокая пробивная способность. Одного такого — Пуха (Решетина) — чуть не убили, жахнув в печень из “ТТ”. Если бы стреляли из “Макарова” — не выжил бы. “Макаров” — это как удар ломом. У него меньше пробивная способность, зато максимальная убойная сила. Поэтому из “Макарова” обычно лупят в голову — выносит все мозги разом. Хотя, если человек в бронежилете, конечно, не пробьёт. А в каске-то никто не ходит!

“Точка киллера” — от виска по прямой над ухом. При попадании сюда пуля пробивает сразу оба полушария — никакая бабка не отшепчет…

Супероружие — это “Скорпион”, чешский пистолет-пулемёт. Поработал он в Калининграде… (На “Трудовых резервах” из него табачников Приданцева и Фатова убивали… — прим. ред.)

А вообще киллер сам — орудие производства. Крутизна тут не нужна. Человек утончённый на убийство не пойдёт. Много в киллерах бывших ментов. О-очень опасны! Их ведь специально учили разным штукам: как следы заметаются, какие приёмы применяются на допросах…

— А можно ли вообще бороться с преступностью? В шестидесятых годах прошлого века многие были уверены, что лет через десять-пятнадцать правоохранительные органы придётся распускать за ненадобностью. Оказалось — утопия…

— Бороться можно. Более или менее.

— Кто из местных бандитов сегодня особенно опасен? Кто наиболее влиятелен? К примеру, знакома ли вам фамилия Макеев? За вооружённый разбой он был осужден на 12 лет, отсидел 8, потом его перевели на поселение в Гвардейском районе… А потом он успешно заделался помощником депутата Калининградской областной Думы Ёжикова…

— Макеев? Слышал. У меня с одним из его людей был забавный эпизод. Такой Матрос (Матросов). Приехал ко мне за стволом. Договорились о встрече — а он не явился. Приехал на следующий день. Как ни в чём не бывало. Я говорю Эдику Полонскому (тот был ещё жив): “Ну-ка, дай ему в башку!” Тот дал. Я достаю ствол.

— Рот открой.

Не открывает.

— Давай-давай, а то я тебе зубы выбью, он железный.

Врезал ему по зубам. “Следующий раз будешь знать, как надо договариваться. Пшёл вон”.

Он и поскакал. Больше я его не видел.

Счастливый человек

— Золочевского — черняховского “авторитета” — знаете?

— Этот Золочевский в девяносто седьмом пересёкся с прихватиловскими. Была такая группировка, бандитско-боксёрская. Золочевский отчудил у кого-то из них “БМВ”. За ним поехали. Правильно и с пристрастием допросили. Он вернул и “БМВ”, и собственный “Мерс” W-140 впридачу. А сам долго ещё прятался, не знал, куда деваться. Потом, правда, пошёл по тюрьмам.

А новых имен я не знаю. Я уже десять лет на свободе, десять лет, как отошел от авторитетно-рэкетирско-бандитского дерьма. И вновь в него окунаться не собираюсь.

— А как вы видите своё будущее? У вас есть цель?

— …Я перечитываю “Фауста” Гёте. Что такое счастье? Мгновенное состояние души. Я это состояние ловить умею. Я никому ничего не должен. Я всегда стремился к тому, чтобы иметь минимум обязательств и максимально заниматься собой. Я балдею от самого себя. Я чувствую воздух, водку, женщину, силу, внутренне меня ничто не напрягает… К примеру, я поехал на море, искупался, обсох… Такое солнце, такая женщина рядом… она меня любит… У меня есть женщины, которые меня любят… Я внутренне соответствую самому себе. Я — счастливый человек. А ведь главная цель каждого в том и состоит, чтобы добиться счастья.

…Вот такая жизнь. В книгах про “паханов”, “пацанов”, “бригадиров” и “крёстных отцов” такого не напишут. Точнее, там ЭТО преподносится под иным соусом. С патокой. А здесь… Вадим Лепилкин много раз повторил, что его судьба ему нравится. И ничего в ней изменить он не хотел бы. И ничего прошедшего не жаль.

May be.

Но… почему-то, слушая его, я вспоминала Андрея Корсика. Того, который хотел, чтобы его считали исключительно бизнесменом. Обаятельный, умный, артистичный… как вкусно рассказывал он о своём морпеховском прошлом! Какими сочными красками рисовал портрет “Сан Саныча” — Клаузера — которого, казалось, боготворил… А через пару-тройку лет — убил. А его напарник Таркан тогда же застрелил двух ни в чём не повинных женщин…

Вспоминался и Клаузер — до странности похожий на Егора Прокудина из “Калины красной” — в исполнении Василия Шукшина… Вспоминался и мой одноклассник. Мы сидели с ним за одной партой, наши отцы работали в одной автоколонне… мы читали одинаковые книги и бегали в кино на одни и те же фильмы. Только после школы я пошла в вуз, а он — в бандиты. Его грохнули в Казани. На “стрелке” кто-то выхватил ствол быстрее, чем он…

Каким же будет этот мир, столь густо замешанный на крови и дерьме? Мир, в котором умные, энергичные, волевые мужчины подаются в преступники охотнее, чем, к примеру, в банкиры — и, честно говоря, выглядят симпатичнее… И будет ли он вообще, этот мир?.. Ведь как ни крути, зона — это раковая опухоль. И составляющие её “клетки” обречены. Увы, организм в целом — тоже.

rudnikov.com                                                                                                      Ю. Сергеева

Как не стать легкой добычей оперов, следователей, прокуроров и судей