Сесть за решетку в России может каждый — от сумы и тюрьмы у нас, как известно, не зарекаются. Автозаки и арестные списки, например, в последнее время остро волнуют вчера еще совершенно безмятежных граждан, рискнувших в свое время выйти на Болотную площадь и проспект Сахарова. Раз так, каждому гражданину неплохо знать, в чем заключаются национальные особенности работы уголовного следствия. Как раз об этом подробно рассказала магистр права LL.M. Universität Hamburg, бывший работник Следственного комитета и прокуратуры РФ Мария Шклярук на лекции, организованной порталом «Полит.ру»

Три способа взаимодействия с преступлением

– Правоохранители, которые занимаются преступлениями, взаимодействуют с ними (преступлениями) несколькими способами. – говорит Мария Шклярук. – Первый – это оперативно-розыскная деятельность, которой занимаются оперативники. Задача ОРД, как учат в школе милиции и университете МВД, – раскрыть преступление, а именно установить, кто его совершил.

ОРД регламентирует закон об оперативно-розыскной деятельности. Именно там сказано, что такое скрытое наблюдение, опрос очевидцев, тайное прослушивание телефонных переговоров, оперативный эксперимент. Все это не относится к понятию «следствие». ОРД довольно часто осуществляется негласно, но есть и гласная его часть.

Другой способ взаимодействия с преступлением – это криминалистика, наука о том, как именно расследовать преступление. Криминалистика объясняет, какие бывают типичные версии преступления, как правильно осматривать место происшествия, что именно делать со следами на месте преступления, как технически грамотно их изъять, как провести экспертизу.

В еще один способ имеет главное значение для следователя – и гораздо больше, чем криминалистика. Это – уголовный процесс. Уголовный процесс устанавливает правила для следователя, как именно он должен действовать, чтобы доказать, что было совершено преступление, что именно обвиняемый его совершил. Кроме того, уголовный процесс рассказывает о том, как может защищаться обвиняемый, какие у него есть права, что может делать следователь, а что – нет.

Игра по кодексу

Уголовное право, условно говоря, у нас есть двух видов.

Первый – это уголовное право, так сказать материального плана, оно регламентирует, что такое преступление и регламентируется Уголовным кодексом РФ. Только в УК РФ написано, что именно в России является преступлением. Примерно 250 статей УК устанавливают, чего нельзя делать. Первая – это убийство, а последнее – преступление против мира и безопасности всего человечества. Там есть все – и геноцид, и незаконная порубка кустарников в больших количествах, и фальсификация доказательств в уголовном процессе, и кража, и мошенничество. Я советую всем, ради интереса, прочитать хотя бы оглавление Уголовного кодекса, и представить, сколь многообразно то, что у нас признается преступлением.

Второй вид – это область права, которая регулирует, как осуществлять уголовное преследование, если что-то, описанное в УК, произошло. Регламентируется это Уголовно-процессуальным кодексом РФ, в котором установлены правила и нормы, обязательные для всех следователей, которые есть в нашей стране.

Представьте: перед нами лежит нож, и к нему есть все документы, которые по УПК должны были быть составлены. Это протокол осмотра места происшествия, где написано, как именно этот нож был обнаружен, как он был изъят, как упакован. Грамотное сопроводительное письмо, куда нож далее был направлен, что с ним произошло – как вскрывали упаковку, как снимали с него следы пальцев, что делали с кровью, как этот нож был обратно упакован, как далее был осмотрен и признан вещественным доказательством. Наконец, заключения экспертов, из которых следует, что на ноже кровь потерпевшего, а отпечатки принадлежат обвиняемому. Представьте, все эти документы есть, правила УПК нигде не были нарушены. В этом случае нож есть не только для следователя, но и для прокурора и суда.

А теперь представим, что следователь на каком-то из этапов допустил нарушения – неправильно что-то записал, сделал что-то без присутствия понятых, не разъяснил эксперту его права и обязанности. Любое из этих нарушений приведет к тому, что доказательство будет получено с нарушением УПК, и доказательство перестает существовать.

Нож никуда не денется физически, но исчезнет со страниц уголовного дела. Это значит, в деле не буде ни отпечатков пальцев обвиняемого, ни крови потерпевшего, ни ножа как такового. После этого обвиняемый будет оправдан или отпущен на свободу за недоказанностью.

Поэтому для следователя правила, написанные в УПК, определяют все его действия. Каждый следователь раз 10-15 за день может посмотреть в эту книжку, которую знает почти наизусть, чтобы проверить, что он все делает правильно.

Следаки…

Здесь уместно разобраться, кто у нас вообще относится к правоохранительной системе.

Прежде всего, это органы следствия: Следственный комитет РФ, сейчас подчиненный президенту (исторически – часть прокуратуры; с 2007 года они были разделены, с 2011 стали самостоятельной структурой), следственные органы МВД (как органы при УВД и Главное следственное управление в структуре МВД), следователи ФСБ и следователи Госнаркоконтроля.

Для всех этих следователей правила УПК одинаковы, разница в том, по каким преступлениям следователю разрешено работать. Это так называемая подследственность.

Следственный комитет унаследовал прокурорское следствие – с убийствами, изнасилованиями, преступлениями против конституционных прав граждан, коррупционными преступлениями, а также любыми другими – если прокурор посчитает, что дело имело общественный резонанс.

Следственные органы МВД расследуют 80% всех преступлений в стране. Основную часть составляют кражи, мошенничества, разбои, – насильственная и ненасильственная преступность, связанная с хищением чужого имущества. Насильственные преступления, которые не повлекли смерть, и экономические преступления традиционно большей частью расследовались следственными органами МВД.

Последние несколько лет есть тенденция передавать некоторые группы экономических преступлений в Следственный комитет. Это налоговые преступления, которые были отданы СК в 2011 году, часть дел по рейдерству. Возможно, это исторически связано с тем, что следствие при прокуратуре считалось более качественным – в связи с тем, что меньше дел расследуется, и следователь имеет больше времени работать с каждым конкретным уголовным делом.

Со следователями ФСБ все понятно – они занимаются терроризмом и шпионажем, дел у них не очень много. Следователи Госнаркоконтроля расследуют дела, связанные с незаконным оборотом наркотиков.

Следователь, по нашему УПК, является достаточно независимой фигурой. С известными ограничениями, в виде начальника и прочего, он имеет право расследовать дело так, как считает нужным. А если ему даются указания, с которыми он не согласен, он вправе их обжаловать и потребовать письменных указаний. Другими словами, известная самостоятельность следователя до сих пор осталась.

… и опера

После того, как было возбуждено уголовное дело, на органы, которые занимаются ОРД, возлагается обязанность оперативного сопровождения дела. Это

означает оказание помощи следствия, в рамках полномочий, которые есть у оперативников, и которые есть у следователей.

Довольно часто помощь оперативников сводится к тому, что они сумели что-то узнать, но эта информация не может оказаться в уголовном деле. Например, оперу что-то сказал информатор на условиях анонимности. Тем не менее, оперативники могут такую информацию получить и рассказать следователю, а следователь должен придумать, как сделать так, чтобы оперативная информация появилась в виде доказательства, которое можно оценить.

Как правило, оперативники могут разыскать человека, обладающего информацией, следователь может допросить его как свидетеля.

Оперативное сопровождение не разбито по подследствености. Обычно полиция в составе МВД помогает следственным органам МВД, что логично, но зачастую сопровождает дела СК по изнасилованиям и убийствам.

Оперативники ФСБ должны сопровождать дела, которые ведут следователи ФСБ, но в последнее время достаточно часто оперативное сопровождение ФСБ идет по коррупционным делам, которые расследует СК.

С операми Госнаркоконтроля проще всего – они помогают только своим следователям.

… и прокуроры

Наконец, последний важный игрок на поле правоохранителей – это прокуратура. После 2011 года у ведомства остались только надзорные функции. Прокуратура надзирает, чтобы все в стране – начиная с простых граждан, и заканчивая следователями – соблюдали закон. В рамках следствия и ОРД это означает, что прокуроры наблюдают за следователями, чтобы следователи не нарушали правила, установленные в УПК.

Прокуроры проверяют момент возбуждения уголовного дела, и имеют право в течение 24 часов отменить постановление о возбуждении дела. В ходе предварительного расследования они могут изучать дела и давать указания, что делать следователю, но эти указания следователь может обжаловать. Но самое главное – прокуроры согласовывают обвинительное заключение в суде. Наконец, когда следствие закончено и дело попало в суд, именно прокуроры обеспечивают поддержание гособвинения в суде.

Кроме того, прокуратура надзирает, чтобы ОРД велась по правилам, прописанным в законе об оперативно-розыскной деятельности. В этой части они проверяют действия сотрудников полиции, ФСБ и Госнаркоконтроля.

Правоохранительная система, которая работает по преступлению до суда, выглядит именно так. По каждому делу есть следователь, или следственный отдел ФСБ, МВД или Госнаркоконтроля. Есть оперативники, которые помогают следователю в этом конкретном уголовном деле, и есть сотрудники прокуратуры, которые смотрят, чтобы оперативниками и следователями соблюдался закон.

Как ведется следствие

УПК вступает в игру только когда у следователей появляется повод для возбуждения для уголовного дела. Это совершенно не означает, что уголовное дело обязательно будет возбуждено. Только 10-20% от того, что является поводом к возбуждению уголовного дела, заканчивается тем, что дело возбуждается. В УПК перечислен исчерпывающий перечень того, что является поводом к возбуждению уголовного дела. Это заявление гражданина, явка с повинной, постановление прокурора о направлении материалов в следственный орган, и рапорт следователи или оперативника об обнаружениях признаков преступления.

Как это выглядит на практике? Например, оперативники приехали по вызову граждан, и видят труп с ножом в груди. Абсолютно очевидно, что что-то здесь произошло, скорее всего, преступление. Но следователь получит право что-то делать только с момента, когда оперативник напишет рапорт. Пусть это будут три строчки, но в них должно быть написано, что руководителю следственного органа направляется рапорт в порядке статьи 143 УПК и докладывается: я приехал по такому-то адресу, обнаружит труп с ножом, кажется, здесь совершено убийство, поэтому необходимо начать проверку.

Или, предположим, в полицию приходит человек и говорит: готов на явку с повинной – убил супругу, тело спрятал, раскаиваюсь. Только с момента, как он написал явку с повинной, и она появилась даже не на листке бумаги, а на специальном бланке (если просто на бумаге гражданин напишет чистосердечное признание, эта бумага не будет иметь никакого значения для следователя – в УПК нет понятия «чистосердечное признание»), следователь может начать проверять, было ли совершено преступление.

Так называемая проверка материалов, сообщения о преступлении, занимает, по УПК, от 3 до 30 суток. Она может занимать и два часа, если ситуация очевидна – уголовное дело можно возбудить, едва набросав протокол осмотра. Но, в принципе, до 30 суток можно проводить проверку, и на этой стадии достаточно большое количество материалов отсеивается, и выносится постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

На этой стадии у следователя очень мало полномочий. Фактически все, что он может сделать – провести осмотр места происшествия и получить объяснения. Впрочем, эти объяснения не будут потом иметь никакого доказательного значения. Можно еще назначить ревизию, и назначить судмедэкспертизу трупа и получить заключение о причине смерти.

Но с момента возбуждения уголовного дела (дело возбуждают в 10-20% заявлений, зарегистрированных в следственном отделе), следователь получает все полномочия, которые есть в УПК по сбору доказательств. Предварительное следствие может занимать до 2-х месяцев, но дальше, если дело представляет сложность, она может продлеваться. У нас в стране сроки продления связаны только со сроком давности по уголовному делу. Поэтому резонансные убийства могут расследоваться по 25 лет.

Обычно, впрочем, все укладывается в 2 месяца, максимум в 6 месяцев. Только сложные уголовные дела расследуются больше года, но их очень маленький процент.

Когда доказательства собраны, следователь передает уголовное дело прокурору. Это очень важный момент. У прокурора есть всего 10 дней, чтобы принять решение: считает ли он, что следствие доказало вину конкретного человека. Естественно, с обвинительным заключением направляется только дело, которое раскрыто, и где есть обвиняемый.

Если прокурор считает, что преступление не доказано, он возвращает дело на производство дополнительного расследования. Никаких ограничений здесь у прокурора нет. Его решения могут быть обжалованы следователем у вышестоящего прокурора. Последняя инстанция в этом вопросе – генеральный прокурор РФ. Решение генпрокурора, что дело не будет направлено в суд, а уйдет на дополнительное расследование, обжаловать нельзя.

Если прокурор утвердил обвинительное заключение, уголовное дело направляется в суд, где начинается судебное следствие. С этого момента прокурор встает на сторону обвинения, и должен поддерживать обвинение до приговора. Это правило нашего УПК, а не решение прокурора – на судебной стали он играет за следователя.

Все это заканчивается приговором – оправдательным или обвинительным.

Процесс в суде у нас считается состязательным. С 2002 года в УПК отсутствует обязанность следователя по установлению истины. Раньше следователь был обязан установить истину по уголовному делу, сейчас прокурор, вместе со следователем и потерпевшим, представляют сторону обвинения. Это не значит, конечно, что следователь может проигнорировать алиби, если оно заявлено, или закрывать глаза на невиновность человека. Но и искать доказательства невиновности человека он не обязан, этим должна заниматься сторона защиты.

До сих пор, однако, это обстоятельство не воспринимается ни обществом, ни зачастую даже адвокатами.

Пример: Дима убил Мишу

Представим, для наглядности, как работает следствие на примере простого убийства. Скажем, соседи обнаружили в квартире труп с ножевым ранением и вызвали полицию.

Если следователю повезло, приедут один-два сотрудника полиции, если не повезло – довольно много (если трупов несколько, съедутся полицейские начальники и все заглянут в квартиру, натопчут и оставят свои отпечатки – это известная история). Будет считать, что приехали два оперативника, один из которых быстренько написал рапорт на десять строк и оставил рапорт следователю. После чего, не дожидаясь следователя, оперативники разбежались искать преступника.

Они начинают обходить квартиры, и спрашивать: кто тут жил, кто к нему ходил. При этом оперативники, в лучшем случае, пишут в блокнот или на отдельном листке справку: квартира такая-то – никто не открыл, квартира такая-то – слышали шум вчера в два часа ночи, и т.д.

Предположим, им сказали: жил в квартире Миша, а к нему ходил Саша, выглядит примерно так, их часто вдвоем видели у магазина, они покупали спиртное. Оперативники едут к магазину, опрашивают тех, кто рядом тусуются. Им, допустим, говорят, что Саша там-то. Если везет, оперативники находят Сашу, но он, допустим, говорит, что он ничего не делал, но вчера с ними был еще Дима. Если повезло, Диму находят, оперативники заходят к нему в квартиру. А Дима в состоянии опьянения, у него есть порез на руке, есть кровь на брюках. Ситуация очевидна: кажется, Дима имеет отношение к этому преступлению, и он его совершил. Оперативники забирают Диму, едут с ним в отдел полиции, и начинают там разговаривать: где был вчера, что делал.

Дима может разговаривать, может молчать – все равно, это не имеет отношения к тому, что будет в уголовном деле. Это ОРД в ее гласном варианте.

Пока все это происходит, следователь два, три, а то и шесть-семь часов проводит на месте происшествия. С ним на месте происшествия понятые из числа соседей. Плюс криминалист, который представляет органы МВД, и судебно-медицинский эксперт. Все они являются в данный момент участниками следственного действия, и каждый делает свою работу. Криминалист изымает следы – посыпает вещи порошком, пакует в стаканы, пишет, где и что изъято. Судмедэксперт осматривает и описывает трупные явления. Следователь заносит все это в протокол места происшествия.

Протокол места происшествия во всех насильственных преступлениях – одно из самых главных доказательств, потому что его потом нельзя восстановить и чем-то заменить. Писать протокол – муторное занятие, поскольку в нем должна быть зафиксирована вся обстановка, причем, следователь не знает, что именно ему пригодится. Бывает, из выломанной преступником двери нужно выпилить косяк и забрать с собой – вдруг найдется топор, которым эту дверь ломали. В краже важно зафиксировать способ взлома, потому что если это серия, 20-30 одинаковых способов взлома будут свидетельствовать о вине одного человека.

Тем не менее, следователь закончил осмотр места происшествия, у него на руках – протокол и рапорт о том, что обнаружен труп. Оперативники ждут его: мы-то все раскрыли, и у нас есть Дима. Предположим, Дима ничего не говорит, но у него порез на руке, кровь на брюках, плюс, он вхож в эту квартиру.

Хорошо, говорит следователь, возбуждаем дело. Димы это пока никак не касается, нет явки с повинной, и дело возбуждается по факту.

Теперь, когда дело возбуждено, круг полномочий следователя становится шире. У него в деле, предположим, появляется рапорт, что сотрудники полиции в ходе расследования встретили Диму. К этому времени Сашу (которого, конечно, тоже прихватили) следователь уже допросил как свидетеля, и Саша подтвердил, что они часто приходили в квартиру в Мише, что и в последний раз они пришли вместе с Димой, но он ушел, а Дима остался.

У следователя появляются основания в деле – есть протокол допроса, что Дима в этой квартире бывал. Кроме того, сотрудник полиции пишет рапорт, что вся одежда Димы в чем-то, похожем на кровь. Если повезло, успели сделать и медицинское освидетельствование Димы, и зафиксировали порез на руке. Этот протокол тоже, какое-никакое доказательство. Вот теперь у следователя появляются основания задержать Диму как подозреваемого. Однако подозреваемым он станет с момента, когда следователь составит протокол его задержания.

Основания, чтобы задержать человека на 48 часов, придав ему процессуальный статус подозреваемого – это если в его жилище ли на нем обнаружены следы преступления, и если очевидцы указали на него, как на лицо, причастное к совершению преступления.

В случае Димы доказательств, чтобы задержать его на двое суток, достаточно. Следователь составляет протокол задержания, в котором указывает время задержания. Тут же разъясняются права, самым главным из которых является право с этого момента пользоваться помощью защитника, право знать, в чем вы подозреваетесь. Тут же, внутри протокола, пишется протокол личного досмотра – и одежда, которая предположительно в крови, будет изъята. При личном досмотре обязательно присутствие понятых одного пола с задержанным.

После этого подозреваемый отправляется в изолятор временного содержания, и в течение 48 часов его должны допросить в присутствии адвоката. По УПК, показания подозреваемого или обвиняемого можно использовать в суде в качестве доказательства, только если они были даны в присутствии защитника – хотя бы назначенного за государственный счет.

Какие права на этой стадии имеет подозреваемый и его защитник? Защитник имеет право участвовать в допросе, подозреваемый – на конфиденциальный разговор с защитником до начала допроса, и в любой момент допроса. В любой момент подозреваемый может остановить допрос, попросить, чтобы следователь вышел, и посоветоваться с защитником, как вести себя дальше. Адвокаты про этот порядок, кстати, часто забывают.

Первые 24 часа и 48 часов задержанного

В течение первых 24 часов, как правило, допрос не проводят – следователю за это время нужно многое успеть в части подготовки документов. Он собирает доказательства, которые помогут убедить суд, что человека нужно оставить под стражей до рассмотрения дела в суде или, по крайней мере, на ближайшие два месяца.

Документы в суд должны быть поданы за 8 часов до истечения 48 часов с момента задержания. Получается, если гражданина задержали в 8 утра, срок истекает в 12 ночи, следовательно, документы нужно подготовить всего за 30 часов. 30 часов есть на то, чтобы собрать доказательства, что подозреваемый может скрыться, или воспрепятствовать производству по уголовному делу, или продолжить заниматься преступной деятельностью. Эти три формулировки в УПК, которые позволяют избрать меру пресечения.

Когда вы имеете дело с убийством, как правило, стандартная формулировка выглядит так: осознавая, что ему грозит реальное наказание в виде лишения свободы может скрыться.

Итак, сутки прошли. Следователь обращается в суд по вопросу о заключении под стражу. Пачку с документами копируют для суда, два экземпляра для прокуратуры, и два – для следственного отдела. На этом этапе много технической работы, она выматывает следователя. Наконец, в суд привозят обвиняемого, приходят защитник, следователь и прокурор. Следователь зачитывает ходатайств: по таким-то причинам мы считаем, что подозреваемого нудно заключить под страх. Прокурор это ходатайство может поддержать, а может и не поддержать. Суд может послушать прокурора, а может не послушать.

Интересно, что на этом этапе обвиняемые из числа простых граждан, которые сразу признаются в совершенном убийстве, пребывают в уверенности, что это – уже суд над ними, и после него их отвезут в тюрьму. На самом деле, решается лишь вопрос о том, где человек будет находится до суда.

Надо отметить, что с момента, когда в действие вступил УПК, оперативники не должны участвовать в уголовном процессе – кроме случаев, когда их о чем-то попросит следователь. Например, съездить на обыск. Оперативник может присутствовать на допросе, поскольку, например, в экономических делах он многое знает лучше следователя. В этом случае в протоколе отмечают, что оперативник такой-то тоже участвует в допросе, и его вопросы записывают.

Как шьют дела

Дальше начинается долгая история по сбору доказательств. В течение двух-четырех месяцев следователь допрашивает всех свидетелей и оформляет протоколы, проводит обыски, осмотры, назначает экспертизы (по каждой должно быть постановление о проведении экспертизы, которое предоставляется обвиняемому).

Обвиняемый и его защитник на этом этапе могут ставить вопросы о проведении экспертиз. Но, с другой стороны, их право – попросить, а право следователя – отказать. УПК на этом этапе больше играет на стороне обвинения. Но именно на этой стадии, если у защиты есть свидетели, надо добиваться, чтобы их допросили. Если следователь откажется их допрашивать, а ходатайства адвоката будут в деле, у прокурора могут возникнуть сомнения: вдруг эти свидетели дадут алиби? И прокурор вернет дело на доследование.

Итак, допросы и протоколы написаны, и следователь готов писать обвинительное заключение. Максимальный объем его – 25 страниц. Последний этап – следователь передает уголовное дело для ознакомления обвиняемому и защитнику. Это момент, когда сторона обвинения раскрывает все свои козыри. Если до этого момента обвиняемый, особенно в групповых преступлениях, не знает, что сказали другие обвиняемые, кто из них пошел на досудебное сотрудничество со следствием, то теперь это становится известно. Обвиняемый и его защитник получают полное уголовное дело, могут его копировать и делать из него выписки.

Здесь наступает важный момент. Кроме обвинительного заключения, к нему есть приложение со списком лиц, подлежащих вызову в суд. Следователь обязан включить в этот список только свидетелей обвинения. Но защитник и обвиняемый могут потребовать, чтобы в этот список включили тех, кого следователь отказался допросить. Если свидетели окажутся в этом списке, судья обязан их вызвать.

Суд

Важно, что в суде должны оцениваться лишь те доказательства, что вошли в обвинительное заключение. Дело может состоять из 50 томов, но если в обвинительном заключении упомянуты всего два тома, только они и будут значение иметь значение – на один, допустим, сослалось обвинение, на один – защита. В этом суть судебного процесса в идеальном варианте: суд рассмотрел только упомянутые в обвинительном заключении тома, а что с 48 остальными томами его волновать не должно.

Обвинительное заключение – это краткое описание всех доказательств. По сути, это краткий конспект уголовного дела. Если оно сформулировано хорошо, выглядит логически стройным, оно может сыграть решающую роль: и прокурор, и судья, в первую очередь, будут читать обвинительное заключение, чтобы сориентироваться в деле.

Бывали случаи, когда обвиняемый и адвокат ничего не признавали до появления обвинительного заключения, но, прочтя его, соглашались на особый порядок судебного разбирательства. Это означает, что они все признали, и в суде обвиняемому дадут срок на треть меньше максимального.

Но если обвиняемый не желает ничего признавать, обвинительное заключение передается прокурору, и тут его дело – поддержать обвинение или нет. Сейчас прокуратура стоит в стороне от расследования, и за следствие не отвечают. Прокуроры получают дело, и оценивают его в совокупности: вот позиция обвинения, вот защиты, а нам надо взвесить, как это будет выглядеть в суде. Поэтому памфлет защитника, как все плохо в этом уголовном деле, должен быть более убедительным, чем обвинительное заключение. В этом – состязательность нынешнего судебного процесса.

Поиск истины по-русски

С 2002 года в России следствие не отвечает за поиск истины. На деле, поиск истины свойственен романо-германскому судебному процессу, к которому относится и наша судебная система. Романо-германская система стоит на том, что задача государства – установить, что же было на самом деле, и наказать только виновного.

А вот англо-саксонский процесс – американская и английская юстиция – это всегда сделка. Там вообще не идет речь, кто прав, кто виноват. Там есть спор, и надо максимально эффективно его разрешить, поэтому суд принимает сторону того, кто лучше представил доказательства.

В 2002 году в нашу систему правосудия попытались включить часть англо-саксонской системы. С моей точки зрения, напрасно: невозможно чуждый институт насадить в условия, которые ему не подходят. Результатом стало то, что обязанность следствия искать истину убрали, а прав защите эту истину хорошо доказывать не дали.

Тем не менее, в России дело не уйдет в суд при недостаточности доказательств. Есть фильтр из трех ступеней, который отсеивает дела от поступления в суд, если вина человека не доказана.

Первый фильтр – это сам следователь, который должен доказать вину конкретного лица, и принять решение, что собранных доказательств достаточно. Второй – руководитель следственного отдела, который читает уголовное дело и проверяет, нет ли нарушений в процедуре. На этом этапе руководитель следственного отдела прикидывает, будет ли судом на этом материале вынесен обвинительный приговор. Потом то же самое происходит у прокурора – это третья ступень.

Наличие этих фильтров дает ответ на вопрос, почему в России там мало оправдательных приговоров в суде. Там, где оправдательный приговор возможен, дело не должно доходить до суда, его должны прекратить за недоказанностью. Поэтому и оправдательный приговор в суде воспринимается, как плохая работа следователей.

В этом – разница между нами и англо-саксонской системой, а частично романо-германской, где суд является основной инстанцией, где доказательства рассматриваются. В Германии, например, вопрос оправдательного приговора прокурора никого не волнует – потому что в суде доказательства звучат в первый раз. У нас же с советских времен следствие работает над тем, чтобы направлять в суд только дела, по котором будет получен обвинительный приговор. Проблема в том, что в этом случае возникает ведомственный интерес, желание защитить ведомственную честь, если уж материал дошел до суда…

Источник: svpressa.ru

Друзья! Очень рекомендую вам перейти по ссылке, расположенной ниже

Как не стать легкой добычей оперов, следователей, прокуроров и судей