Незаконная деятельность адвокатов-защитников в уголовном процессе в последнее время все чаще привлекает внимание ученых
Вместе с тем, не менее важной проблемой является воспрепятствование законной деятельности адвокатов-защитников со стороны должностных лиц государственных органов.
Нельзя не согласиться с В.Л. Кудрявцевым, который, в частности, отмечает: «Наблюдается существенный рост случаев вмешательства в адвокатскую деятельность и воспрепятствования этой деятельности со стороны органов дознания и предварительного следствия. Это может свидетельствовать об увеличении количества адвокатов, принципиально и активно отстаивающих права и законные интересов доверителя, не желающих жить, так сказать, мирно со следствием, не ссориться с ним, не конфликтовать, и соответственно формально подходить к исполнению своих обязанностей, к чему еще никак не могут привыкнуть отдельные сотрудники органов дознания и предварительного следствия.
Они видят в активной и принципиальной позиции адвоката-защитника стремление выгородить, во что бы то ни стало, своего подзащитного, перевалить вину на других лиц, затянуть следствие путем заявления ходатайств, подачи жалоб с тем, чтобы помешать нормальному ходу предварительного расследования и изобличению лица виновного в совершении преступления. И чтобы такое не происходило, некоторые следователи и дознаватели принимают соответствующие меры, дабы поубавить адвокатскую «прыть» или направить ее в нужное следствию русло, не понимая отведенной законодателем роли деятельности адвоката-защитника в уголовном судопроизводстве, видя в нем только препятствие своей деятельности».
Следует признать, что нарушение Закона об адвокатуре[3], а именно воспрепятствование и вмешательство в деятельность адвокатов, приводят не только к нарушению их прав, но и к тому, что нарушается конституционное право граждан на получение квалифицированной юридической помощи.
В ходе одного из свиданий с подзащитным К. его защитник (адвокат) узнает, что в тайне от него по требованию следователя подзащитного вывезли из следственного изолятора в помещение органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, где, применив физическое насилие, сотрудники милиции добились от К. признательных показаний в совершении преступления, факт участия в котором он до этого отрицал. После этого факт «признания» был зафиксирован следователем в присутствии другого, «приглашенного» адвоката. Одновременно сотрудники милиции вынудили данного гражданина написать отказ от услуг защитника, который защищал его до этого, и поддерживал его первоначальную позицию непричастности к преступлению.
К слову сказать, еще до этого следователь, расследовавший уголовное дело, неоднократно намекал «отстраненному от дела» защитнику о его замене в случае, если тот будет продолжать поддерживать позицию подзащитного, а не склонит его к признанию вины в совершении преступления (к сожалению, у адвоката не было возможности зафиксировать речь следователя, используя диктофон).
Только после повторного заявления К., в котором он просил допустить к его защите первого адвоката, и обжалования защитником неправомерных действий сотрудников милиции, адвокат вновь был допущен к его защите.[4]
Налицо — воспрепятствование законной деятельности адвоката-защитника. И это лишь всего один пример из сотен тысяч, к сожалению, встречающихся в адвокатской практике в многообразных их проявлениях.
Не смотря на то, что еще в августе 1990 года Восьмой конгресс ООН по предупреждению преступлений принял Основные положения о роли адвокатов, в котором говорится о том, что правительства должны обеспечить адвокатам возможность исполнить все их профессиональные обязанности без запугивания, препятствий, беспокойства и неуместного вмешательства[5], приходится констатировать, что из года в год количество официально зарегистрированных случаев, связанных с воспрепятствованием адвокатской деятельности все возрастает. «Согласно отчетам адвокатских палат субъектов Российской Федерации и данным Комиссии по защите профессиональных и социальных прав адвокатов при Совете ФПА РФ, если в 2005г. зафиксировано 458 случаев нарушения профессиональных прав адвокатов, то в 2006 г. — уже 611, в том числе случаев неправомерного вмешательства в адвокатскую деятельность и воспрепятствования этой деятельности в 2005 г. — 139, а в 2006 г. – 487», — говорится в Резолюции № 2 «О нарушении прав адвокатов и авторитете адвокатуры» Третьего Всероссийского съезда адвокатов, состоявшегося 5 апреля 2007 г.[6]
Федеральный закон от 31 мая 2002 г. № 63-Ф3 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» в части 1 статьи 18 закрепляет положение о том, что никто не может препятствовать адвокату в осуществлении его законной деятельности либо вмешиваться в эту деятельность. Однако многие юристы отмечают, что отечественный законодатель, декларируя данное положение, не посчитал нужным установить меру ответственности за воспрепятствование деятельности адвоката.
Необходимо согласится с И.Л. Труновым, который отмечает, что «реальная угроза применения санкции за противоправные действия является механизмом правового регулирования поведения граждан. Именно юридическое принуждение к соблюдению норм законодательства обеспечивает такое поведение большинства членов общества, которое соответствует официально признанной системе его ценностей. Между тем анализ российского законодательства показывает, что многие его нормы не подкреплены юридической ответственностью за их неисполнение»[7].
Некоторые ученые считают, что неправомерное вмешательство в адвокатскую деятельность или препятствование указанной деятельности могут быть пресечены с помощью обжалования адвокатом действия или бездействия соответствующего лица в судебном либо административном порядке.[8]
Вместе с тем, по нашему мнению, пресечение фактов вмешательства и создания препятствий деятельности адвокатов-защитников в уголовном процессе в порядке ст. 124 или 125 УПК РФ не являются гарантией того, что данные негативные проявления со стороны должностных лиц государственных органов вновь не повторятся. Практикующие юристы знают, что иногда суды принимают решения о признании одних и тех же действий (бездействий) лиц, уполномоченных осуществлять расследование уголовного дела, неоднократно. Однако автору не известен ни один случай привлечения кого-либо из них к уголовной ответственности по ст. 115 УК РФ («Неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта»).
Вызывает недоумение и тот факт, что, не смотря на то, что адвокат-защитник является равноправным участником уголовного процесса, он не является субъектами отношений, на охрану которых направлена глава 31 Уголовного кодекса Российской Федерации – «Преступления против правосудия». И это притом, что уголовный закон предусматривает уголовную ответственность даже за воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов (ст. 144 УК РФ).
Поэтому, мы придерживаемся существующего в юридическом сообществе мнения, что для усиления правовых гарантий невмешательства в законную деятельность адвоката-защитника законодатель должен безотлагательно предусмотреть уголовную ответственность за подобные деяния, путем соответствующих дополнений в ст. 294 Уголовного кодекса Российской Федерации. Данные дополнения должны быть направлены на то, чтобы среди лиц, деятельность которых призваны защищать положения данной статьи, были названы адвокаты-защитники, также представители других участников уголовного процесса.
Многие авторы справедливо отмечают, что на практике положение Закона об адвокатуре, обязывающее органы и организация выдавать адвокатам запрошенные документы (п. 1 ч. 3 ст. 6), не всегда выполняются ими. «Государственные органы либо отказываются получать адвокатский запрос, либо игнорируют его, либо отвечают, что соответствующая информация может быть предоставлена только по запросу суда, рассматривающего дело»[9].
В этой связи, по всей видимости, необходимо согласится с мнением тех ученых и практических работников, которые полагают, что изменить положение могло бы внесение в ст. 6 Закона об адвокатуре поправки, согласно которой неисполнение требования адвоката о представлении запрашиваемых им сведений влечет ответственность, установленную законодательством Российской Федерации об административных правонарушениях, и соответствующего дополнения в Кодекс об административной ответственности Российской Федерации[10].
Таким образом, необходимо признать, что вмешательство в законную адвокатскую деятельность либо препятствование этой деятельности со стороны правоохранительных органов и других заинтересованных лиц — весьма распространенное явление. Одним из направлений борьбы с ним является установление не декларативной, а реальной ответственности для лиц, нарушающих права адвоката-защитника в уголовном процессе.
Как не стать легкой добычей оперов, следователей, прокуроров и судей
|