На содержание судебной системы РФ уходит $4,35 млрд в год. За что мы платим такие деньги?

Пожалуй, нет такой страны в мире, судебная система которой была бы еще хуже, чем в России.

Поясню это оценочное суждение. Во многих странах судьи исправно штампуют заведомо неправосудные приговоры. Они и существуют только для этого. Например, в государствах Африки или Латинской Америки. Так чем же у них судебная система лучше нашей?

Хотя бы тем, что там она даже не претендует на какой-то авторитет. В Демократической Республике Конго все знают, что такое суд, и не ждут от него ничего хорошего. И судьи знают, что народ о них думает, и потому также не пытаются делать вид, будто они занимаются чем-то полезным для общества, например справедливым судопроизводством. Они исполняют указания властей всегда, просто по умолчанию. А если указания не поступило — например, в гражданском процессе — они просто берут деньги и решают дела в пользу тех, кто дал больше. В Конго это нормально, там никто даже и не подозревает, что бывает как-то иначе.

А вот когда в России ничем не отличающаяся от африканской система «правосудия» претендует на некий авторитет в обществе, когда народ слышит патетические реляции о справедливости судебных решений и независимости судей — это, знаете ли, наглость. Поскольку, во-первых, практически все, включая самих судей, прекрасно осведомлены о том, какие чувства испытывает общество к судебной системе. Во-вторых, судьи требуют от нас обращения к ним в судебном заседании не иначе чем «Ваша честь». А ведь у многих не повернется язык произнести такую фразу.

Потому что Россия — это не Африка. Мы-то знаем, что в мире бывают и нормальные судебные системы, и честные судьи. Более того, Россия — постоянный член Совета Безопасности ООН и «восьмерки», страна с тысячелетней историей.

А это значит, что наша судебная система открыто противоречит самому статусу России на мировой арене и является позорным инструментом в руках мелкого политического режима, который, в принципе, гармоничнее смотрелся бы где-то между Зимбабве и Ботсваной.

Более того, в Африке судьи зачастую фактически находятся на «самофинансировании» — а у нас на них тратятся миллиарды долларов в год. Достойны ли они того, чтобы мы, граждане России, из собственного кармана так высоко оплачивали работу, в корне не устраивающую нас?

Ведь посмотрите для начала (график 1) численность работников судебной системы (и заодно прокуратуры — раз уж даже Росстат решил, что они неотделимы друг от друга).

Таким образом, за 10 лет мы имеем чуть ли не двукратное увеличение штатов судебной системы и прокуратуры (график 2).

Для справки: число мировых судей в 2011 году составляло 7853 чел. Они в график не входят.

Как видно, расходы на судебную систему росли намного быстрее, чем численность судей. Тут возникает вопрос: не кажется ли, что несмотря на рост расходов на судей в 10 раз, судебная система к 2011 году стала работать как минимум не лучше, чем в 2001-м? И если так, тогда зачем тратить на нее $4,35 млрд в год?

А вот еще цифра: за 11 лет совокупные расходы на судебную систему составили $24 млрд. И это все для того, чтобы пара десятков тысяч человек смогли «вершить правосудие» по телефонному звонку и за взятки?!

Сейчас федеральные судьи получают около 100 тыс. руб. в месяц и ежегодные премии в размере до 1 млн руб. и более. В то время как в 2000 году они могли получать и 6 тыс. руб. в месяц. И что, этот рост их доходов обеспечил независимость и беспристрастность судей? Обеспечил победу над коррупцией?

Мы постоянно слышали: повышение зарплаты судей обеспечит их независимость. А получилось наоборот — рост зарплаты судей, оплачиваемый из нашего кармана, повлиял исключительно на их послушность. Они оказались намертво привязаны к власти и не хотят терять доходы из-за каких-то там эфемерных требований закона и справедливости, а уж тем более из-за всяких докучливых митингов…

Любой судья в России, пожалуй, плюнет на требования 100 тысяч протестующих, если перед ним стоит угроза лишиться 100 тысяч рублей в месяц.

Говорят, правда, что судьям тяжело, ибо увеличилась нагрузка (график 3). Поэтому не исключены ошибки.

Как видно, если нагрузка и выросла, то исключительно на судей по гражданским делам. Но это и не является оправданием ни коррупции, ни непрофессионализму, ни зависимости от власти.

Хотя судьи и заявляют, что коррупции в судебной системе нет. Мол, небольшая доля оправдательных приговоров судов (0,8%!) (график 4) свидетельствует лишь «о качественной работе следствия и не является существенным показателем деятельности судебной системы» (из интервью руководителя пресс-службы Мосгорсуда Анны Усачевой агентству РИА-Новости). Это и неудивительно — по закону судьи не имеют права критиковать судебную систему. За это судью могут исключить из судебного сообщества.

«Если бы, согласно судебной статистике, мы имели оправдательных приговоров столько же, сколько и обвинительных, наши следственные органы надо было бы разогнать, и как можно быстрее. Получилось бы, что человек незаконно подвергается преследованию, следствию и обвинениям в свой адрес. Потом испытывает на себе роль подсудимого, и в конечном итоге выигрывает у правоохранительной машины государства. То есть государство в лице следственного органа ошиблось, привлекая его к ответственности», — поясняла госпожа Усачева.

А ведь такого не может быть, не правда ли? Разве может быть, чтобы у нас в стране человек незаконно подвергался преследованию и обвинению? У нас ведь правовое государство.

Мы имеем дело с продуманной системой. Она устроена так, что от председателя суда зависят все судьи. Он распределяет дела и начисляет премии, он обладает рычагами воздействия на «непослушных», если таковые найдутся. В ситуации, когда судье спускают заказное дело или дело, в котором имеют свой интерес органы власти, от рядового судьи уже ничего не зависит. У него есть два варианта: отказаться от рассмотрения дела или выполнить указания председателя суда. А в особо «ответственных» случаях заказными делами занимается председатель суда лично.

Мы все отлично помним скандал с откровениями пресс-секретаря председателя Хамовнического суда Москвы В. Данилкина, осудившего экс-главу НК «ЮКОС» М. Ходорковского по совершенно бредовому обвинению в хищении всей нефти, которую добыл возглавляемый им ЮКОС с 1998 по 2003 год, хотя до этого он уже был осужден за неуплату налогов. Пресс-секретарь Н. Васильева заявила тогда, что председатель суда «советовался и прислушивался к мнению Мосгорсуда» и приговор ему был навязан. Тот, конечно, обвинил ее в клевете, но судебного развития это дело не получило.

Еще одной отличительной чертой судопроизводства является возможность говорить все, что угодно, в ходе судебного заседания и предъявлять какие угодно доказательства. Но в решении суда это может быть не отражено, словно ничего и не было заявлено или предъявлено. Более того, суд может написать в решении вывод, прямо противоречащий фактическим обстоятельствам дела. И суд каждой последующей инстанции перепишет решение предыдущей — независимо от любых доказательств и аргументов и от того, насколько всем очевидна заведомая неправосудность решения.

Такая ситуация обессмысливает и адвокатское дело. Ведь для чего в нормальных условиях нужен адвокат? Для того, в частности, чтобы судья мог, трезво взвесив доказательства, принять по делу законное решение. Так происходит в Западной Европе, например. В России — даже если вы найдете лучших в мире адвокатов, заплатите им миллион долларов и они составят вам лучший в мире иск — это ничего не изменит.

Правда, можно возразить, что в условиях РФ ловкий адвокат нужен хотя бы для того, чтобы давать судьям правильную взятку. В таком случае я предлагаю прямо на предварительном заседании объявлять торги — какая сторона предложит судье больше, та и выиграет. Чего стесняться-то? Вообще, судьи проявляют непрофессионализм даже и в тех случаях, когда, казалось бы, ничьей заинтересованности в исходе дела нет. Так, 15 августа 2011 года председатель СКП внес представление в квалификационную коллегию судей Новосибирской области о даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении бывшей судьи, которая удовлетворила исковое заявление о возврате родительских прав отцу-наркоману, после чего тот забрал свою двухлетнюю дочь из детского дома и убил ее. Выяснилось, что судья вынесла свое решение без участия прокурора и без исследования его заключения, а также заключения органа опеки и попечительства. Кроме того, судья не стала изучать материалы гражданского дела о лишении родительских прав, а также другие имеющие значение для дела обстоятельства.

Этой судье крупно не повезло — представление главы СКП было удовлетворено, хотя внутрикорпоративная солидарность обычно не позволяет судьям «выдавать своих». Ведь судейское сообщество РФ — это закрытая каста неприкасаемых, где все покрывают друг друга и никто не отвечает ни за что ни перед кем из чужих. И это сказал не кто иной, как президент Медведев: «Кого проще поймать за руку — милиционера или судью? Конечно, милиционера, следователя, прокурора, государственного гражданского служащего. Судью пойдите поймайте! Корпоративная закрытость полная».

Безусловно, за вопиющий беспредел, выходящий за рамки даже судейских понятий, их по-тихому, без скандала, исключают из касты. Главное — не выносить сор из избы. Но вообще-то, по такому принципу обычно живет мафия.

Поэтому у нас мало кто даже слышал о статье 305 УК, согласно которой наказание за вынесение заведомо неправосудного решения может составлять до 300 тыс. руб., или минимальный размер заработной платы за период до 2 лет (т.е. до 240 тыс. руб.), или лишение свободы на срок до 4 лет, а если такое решение повлекло тяжкие последствия или привело к лишению свободы заведомо невиновного, то от 3 до 10 лет. Это — «мертвая статья», она внесена в Кодекс для успокоения общества и для создания видимости того, что судьи тоже за что-то отвечают.

На сайте Высшей квалификационной коллегии судей последние данные об осужденных судьях можно найти почему-то лишь за 2006 год (было осуждено пять человек, из них к реальному сроку — лишь один, и то в колонии-поселении), первое полугодие 2007 года (осуждено — трое, из них по крайней мере один — не к реальному сроку) и 2008 год (осуждено семь судей, к реальному сроку — ни одного).

Видимо, у нас нет в стране коррумпированных судей, раз некого сажать.

А ведь нормально функционирующая судебная система — первейшее условие успешного развития общества.

Эта система варится в собственном соку. В закрытую судейскую корпорацию обычно берут тех, кто прошел путь помощника судьи или секретаря судебного заседания. Намного реже судьями становятся прокурорские или следственные работники. Еще реже — адвокаты и простые юристы. В судейском корпусе есть однозначная позиция — берем только «своих». «Свои» — это те, насчет кого существует уверенность, что они не сделают ничего, что могло бы «раскачать лодку». Помощники и секретари судебного заседания постоянно рядом с судьей, читают и готовят решения, запоминают механизм работы. От секретаря совершенно не требуется знание права, поскольку его функция — это делопроизводство, корреспонденция, и главное — протокол. В подавляющем большинстве случаев секретарями судебных заседаний работают девочки. О чем они мечтают? Стать судьей. Но для чего? Чтобы вершить правосудие и что-то изменить в России? Или чтобы «получить статус» и 100 тыс. руб. в месяц? Среднестатистическая усердная и неконфликтная девочка-секретарь и есть будущая судья. В тучные 2000-е годы именно эти девочки-секретари заполонили наши суды (график 5).

Думаю, эта диаграмма не требует комментариев. Достаточно просто вспомнить судью Боровкову.

Проблема в том, что присутствие секретаря на сотнях судебных заседаний не приносит ему в плане получения юридического опыта никакой пользы именно из-за того, что секретарь выполняет механическую работу и у него объективно не хватает времени осмыслить все происходящее вокруг. Но это и хорошо — ведь приказы начальства не подлежат не только обсуждению, но даже и осмыслению.

Есть такое понятие — «копия с копии». В большинстве случаев судья/бывший секретарь — это копия с копии. И понятно, какого качества в будущем будут копии с копий, а потом копии с копий копий… Особенно это верно потому, что в основном работники судов учатся или учились заочно. И черт знает где, на каких юрфаках мясо-молочных техникумов.

Эта система самовоспроизводится вот уже 11 лет и пожирает миллиарды долларов в год.

Что с ней делать? Я предлагаю простой и радикальный выход. Ясно, что ни один нынешний судья не может и не должен продолжать работать в системе правосудия, после того как власть в стране сменится. Придется уволить всех и назначить новых. (Леонид Никитинский, обозреватель «Новой», настоятельно предлагает другой вариант — налаживать отношения с той частью судей, которые тяготятся своим зависимым положением, таких в системе тоже хватает. Их надо последовательно перетаскивать из рядов бюрократов на сторону общества, поддерживая те мотивы независимости, которые в них еще остались. — Прим. ред.) Российские вузы ежегодно выпускают 800 тысяч юристов — среди них достаточное количество достойных кандидатов.

Кроме того, необходимо упразднить институт председателей судов и подумать о выборности судей напрямую населением. И больше, больше судов с участием присяжных заседателей!

Владислав Наганов

Как не стать легкой добычей оперов, следователей, прокуроров и судей