Последствия нормы подчас непонятны ни самим правотворцам, ни правоприменителям

Законы – это результат профессиональной деятельности, основанный на вполне определенных правовых понятиях, которые в некоторых случаях совпадают с бытовыми. Разъяснение законов – это задача, например, пропагандистов права. Но если мы будем ставить перед юристами задачу писать законы языком, понятным и доступным выпускнику средней школы, они могут потерять свои юридические качества. Конечно, юридические тексты более общезначимы, чем те, что описывают законы физики или химии, но этот факт не дает нам оснований для того, чтобы требовать от юристов примитивного изложения законодательных текстов.

Другое дело, что создаваемые нынче законы подчас не соответствуют и профессиональным языковым стандартам. Часто они пишутся без участия профессионалов, поэтому формулировки получаются нечеткие, неполные. Законодатель должен объяснять свои цели, а он этого не делает, поэтому судам приходится о них догадываться. Так что лингвистическая критика здесь вполне уместна. У нас вообще мало кто из чиновников разговаривает на хорошем русском языке, поэтому когда звучат речи с трибун законодательных собраний, суть нелегко понять.

Специалисты-юристы тоже бывают не в ладах с русским языком, во-первых, и плохо представляют себе законодательную технику, во-вторых. Я убеждена, что закон может быть написан прекрасным юридическим языком, в большой своей части доступным для читателя. Кроме того, законы надо писать, предваряя их объяснением используемой системы понятий. В иностранной практике это довольно частый случай, в российской практике такой опыт тоже есть. Откройте Уголовно-процессуальный кодекс, там в первых статьях объяснены все термины.

В прежние годы законы – речь не идет сейчас об одобрении их содержания – писали тщательнее, уделяя особое внимание форме, предъявляя к ней строгие требования. Разработка законопроекта не могла быть такой легковесной, как сегодня. Над каждой формулировкой работали. А теперь законов очень много, пишутся они быстро, а профессионалов к этой деятельности привлекают мало. Так что нет ничего удивительного в том, что качество «продукта» ухудшается.

Обязательным требованием юридической техники является следующее правило: если вы принимаете новый закон, вы обязаны внести все вытекающие из него изменения в другие действующие законодательные акты. Теперь это делается от случая к случаю. Мы можем принять закон, противоречащий ранее изданным. Снижение знаний в области русского языка у тех, кто готовит законодательные тексты, – очевидно, непривлечение специалистов к работе над законопроектами – тоже налицо, ведь ряд законов – это продукт определенного лоббирования, и никому не нужно выслушивать мнение специалиста, если заранее понятно, какое решение будет принято.

Даже следование правилам законодательного процесса часто является лишь декорацией и не может скрыть подлинных субъективных мотивов появления на свет новых юридических норм. При таком «современном» подходе нельзя ждать, чтобы текст закона был хорош или чтобы его позволили раскритиковать профессионалам: этого не будет. То, как готовятся законопроекты в администрации президента, – процесс достаточно закрытый, и люди, занятые в нем, не готовы выслушивать критику или конструктивные предложения.

Не думайте, что юристам нравится то, как создаются и какими получаются сейчас наши законы. Чаще всего они им не нравятся, подчас последствия нормы непонятны ни самим правотворцам, ни правоприменителям. Кстати, посмотрите на скорость прохождения законопроектов, когда закон практически принимается сразу в трех чтениях. Разве это способствует кропотливой работе над текстом? Если посмотреть на процедуры предварительного обсуждения проектов в комитетах перед голосованием, они тоже во многом дефектны.

Мне приходилось участвовать в заседаниях комитетов, когда обсуждали поправки к законопроекту по принципу их минимизации. Это неправильно. Все, что в законе плохо, должно быть поправлено в ходе его обсуждения, а принцип другой: сократить усилия и править минимально. Что, конечно, соответствует вечной спешке законодателей. Есть две ценности: качество и время, потраченное на принятие акта. Время нынче в цене, а профессионализму уделяется куда меньше внимания. Впрочем, кадры профессионалов могут быть и очень хорошими, но использовать их навыки мешают условия деятельности.

Тамара Морщакова