В заключительном эссе серии своих статей о формировании и развитии юридической практики Олег Михайленко затрагивает два самых важных аспекта деятельности любого юриста и любой юридической компании: клиентов и налоги.
Архивы по месяцам Октябрь, 2011
Профессионализм и реклама, или как заработать в юридическом бизнесе
Распространенное мнение о том, что юристы зарабатывают большие деньги – миф. Я лично знаком с очень хорошим сантехником, который зарабатывает на порядок больше, чем посредственные юристы. Главный секрет зарабатывания денег в любой профессии – это любовь и творческое отношение к своей работе. Поэтому мои советы и рекомендации пригодятся лишь тем, кто именно так и относится к своей профессии.
Две стороны одной медали
Основа юридического бизнеса – оказание юридических услуг. Наши услуги, в силу определенного развития общества, стали его необходимой каждодневной потребностью. Сегодня совершение любого действия в бизнесе без помощи юриста является очень рискованным мероприятием и может обернуться огромными потерями и даже драмами. Поэтому большим плюсом нашей профессии, гарантирующим ее потенциальную доходность, является востребованность юридических услуг. Сейчас я с улыбкой вспоминаю 1989 год – год моего поступления на юридический факультет: тогда окружающие люди наперебой уверяли меня, что юрист – профессия бесперспективная и отмирающая, так как скоро не будет ни преступников, ни нарушителей.
С другой стороны, востребованность, о которой мы говорим, и привела к ситуации «переизбытка» дипломированных юристов, образовавшейся на сегодняшний день. Так, я предлагаю своим студентам задуматься над тем фактом, что только вузы одного Ростова-на-Дону выпускают около 1,5 тысяч юристов ежегодно. Пугающая цифра и пугающая статистика, заключающаяся в том, что большая часть этих специалистов сегодня остается без работы. Как же зарабатывать юристу в такой противоречивой ситуации?
Но страшно только на первый взгляд. Страх проходит, если начать думать и рассуждать. Итак, наша профессия действительно востребована обществом, и этот факт неоспорим (чтобы убедиться в этом, достаточно постоять в рабочее время у входа в какой-нибудь суд, например, мировой или общей юрисдикции, не говоря уже об арбитражных судах). Теперь надо встать на позицию общества и спросить себя: а в каких именно юристах оно, общество, нуждается? Ответ прост и очевиден – всем необходим профессиональный юрист.
Нет предела совершенства
Каковы же характеристики профессионального юриста? Я вывел свою собственную формулу: профессионализм прямо пропорционален времени, потраченному на его повышение. Что я имею в виду? Постоянную работу над собой. Тот, кто думает, что учеба для него закончилась с получением диплома, а дальше настало время зарабатывать деньги, глубоко заблуждается. Можно проработать 20 лет, но так и не добиться серьезных успехов, и, наоборот, можно стать высококлассным специалистом всего за каких-нибудь три-четыре года. Поэтому уровень профессионализма не всегда связан со стажем.
Чтобы выжить в конкуренции с многотысячной армией дипломированных юристов, надо стремиться быть лучше всех. Чтобы быть лучше всех, надо каждый день повышать свой профессионализм. Для начала необходимо: читать, вникать и обсуждать. Читать юридическую литературу, монографии и периодику, коих сегодня предлагается немало. Вникать и разбираться с юридическими вопросами, даже если за них не платят, т. е. делать это лично для себя. Обсуждать правовые проблемы с родными и друзьями, коллегами и процессуальными противниками, с судьями, наконец. На собственном опыте я убедился, что родственники и близкие друзья, не будучи юристами, с удовольствием участвуют в обсуждении той или иной правовой проблемы, иногда в силу своего обывательского представления предлагая действенное решение, совершенно неожиданное для меня как профессионала. Уже само изложение сути дела и обсуждение проблемы с ними дают прекрасную практику и улучшают многие навыки. Так что необходимо постоянно заставлять работать свои мозги, а закон диалектики перехода количества в качество не заставит себя долго ждать. Главное – не останавливаться на достигнутом.
Конечно, юридический бизнес – это не производство товара. У юриста нет необходимости в своей работе тратиться на энергию, сырье, станки и т. д. Но это вовсе не значит, что у него вообще нет трат на свой бизнес, кроме расходов на канцелярию. Юрист должен расходовать средства, прежде всего, на свой профессионализм. Что же это за траты? Правовые компьютерные базы, тренинги, семинары, специализированная литература – вот лишь небольшой список необходимых юристу вещей. Ведь, как известно, прежде чем хоть что-то заработать, надо сначала сделать определенные инвестиции. Поэтому одним из основных условий зарабатывания денег в юридическом бизнесе является постоянное вложение средств в собственный профессионализм.
Юрист и клиент: как найти друг друга?
Однако высокая квалификация еще не является гарантией прибыли. Теперь нам вновь надо встать на позицию общества, нуждающегося в юридической услуге. Допустим, вы действительно профессиональный юрист. Но как общество узнает о вас и о том, что вы – лучший в своем деле?
Бытует мнение, что лучше всего, когда о юристе узнают при помощи так называемого «сарафанного радио». Один человек, оставшись довольным качеством оказанной ему услуги, приводит нового клиента – своего знакомого, а тот – своего, и так далее. Действительно, звучит это очень неплохо, и к тому же свидетельствует о том, что юрист правильно строит свою работу: она устраивает клиента и вызывает у него доверие и готовность поручиться за качество выполнения. Однако на деле «сарафанное радио» не имеет ничего общего с бизнесом вообще и с юридическим бизнесом в частности. Трудно представить, чтобы какой-нибудь банк или страховая компания довольствовались бы в своей работе подобным способом привлечения клиентов.
Конечно, юриста вполне может устраивать и тот объем клиентов, который обеспечивает ему «сарафанное радио», и уровень доходности, существующий благодаря этому объему. Однако это скорее стряпчество, нежели юридический бизнес в полном смысле слова.
Профессиональный юридический бизнес строится на постоянном расширении клиентской базы и увеличении объема выполняемых услуг. Причем рост оборота оказываемых услуг просчитывается заранее и закладывается в прогноз-план на конкретный период. Вспомним пример с входными дверями суда: задача любой юридической компании – сделать как можно большее количество людей, входящих в суд, именно своими клиентами.
Постоянное расширение клиентской базы и увеличение оборота предоставляемых услуг является еще одним условием успешного зарабатывания денег в юридическом бизнесе. Чтобы достичь этих целей, одного «сарафанного радио» недостаточно, необходима грамотная профессиональная реклама. А для этого следует каждый год формировать рекламный бюджет, размер которого, конечно, будет зависеть от финансовых возможностей юридической компании. Существуют профессиональные рекламные агентства, с которыми можно и нужно сотрудничать в этом вопросе: они способны предложить самые разные рекламные стратегии в зависимости от потребностей и возможностей конкретной юридической фирмы.
Не стоит упускать из виду и собственную PR-деятельность юридической компании. Она является одним из очень эффективных средств продвижения на рынке, при грамотном ее осуществлении у потенциальных клиентов возникает образ ответственной и профессиональной команды. Достигается это различными способами, например, через проведение правовых семинаров, публикации в юридических изданиях, участие в различных бизнес-конференциях и выставках и т. д. Для этой работы можно нанять своего собственного PR-менеджера, можно сотрудничать со сторонними PR-компаниями или обратиться в рекламные агентства, которые также предоставляют услуги в этой сфере деятельности. Если такой возможности нет, то функцию по осуществлению PR-деятельности, на мой взгляд, должен взять на себя один из старших партнеров юридической компании.
Грамотные рекламная и PR-компании сделают юридическую фирму известной более широкому кругу потенциальных клиентов – тысяче, двум, трем тысячам человек. А вслед за этим увеличится и уровень прибыли. Главное помнить, что работа юридической компании должна строиться так, чтобы обеспечить увеличение объема предоставляемых услуг без ущерба для их качества.
Семь раз отмерь
В вопросе способа зарабатывания денег юридические услуги можно разделить на два основных блока: единичные обращения и постоянная помощь. Неплохо, когда на юридическую компанию вдруг сразу «сваливается» 10–20 разовых проектов. Отработав по ним, можно будет хорошо заработать. Но отрицательная сторона подобных дел заключается в их нестабильности: как говорят в народе – то пусто, то густо. Каждый из практикующих юристов, работающих по специальности более трех лет, может с легкостью и с большой долей вероятности назвать так называемые «живые» и «мертвые» сезоны в году: периоды, когда есть разовые обращения, и когда их нет. Поэтому планировать развитие бизнеса и его доходность только на основании таких проектов – невозможно.
Юристы в большей степени должны стремиться к оказанию постоянного юридического сопровождения бизнеса и не только на основании долговременных соглашений. Также возможны ситуации, когда и отдельные физические лица будут платить ежемесячную плату за то, чтобы иметь возможность обращаться к юристу с любым вопросом в течение срока действия соглашения. На мой взгляд, основной упор следует делать на увеличение именно такого юридического сопровождения, поскольку оно позволяет планировать развитие бизнеса путем прогнозирования как своих необходимых расходов, так и возможных доходов.
И, наконец, чтобы заработать, нужно рационально использовать свое рабочее время. В сутках, к сожалению, всего 24 часа, да и работать круглосуточно мы не можем. В среднем рабочее время юриста составляет от 6 до 10 часов в сутки, и использовать его следует максимально эффективно. Например, за два часа можно составить договор, иск или правовое заключение, а можно потратить их в очереди в попытке получить какой-нибудь документ или оплатить коммунальные услуги. Совершенно очевидно, что если юрист выполняет свою непосредственную работу, он зарабатывает деньги, если же он осваивает не свойственную ему деятельность курьера, секретаря или как-то иначе растрачивает свое драгоценное время – он не зарабатывает ничего. В самом начале работы нашей компании, когда у нас не было ни бухгалтера, ни секретаря, ни курьера, мне как управляющему партнеру приходилось заниматься составлением бухгалтерской отчетности, оформлять документацию и ездить сдавать ее либо на почту, либо в саму налоговую, тратя на подобные заботы безумное количество времени. Все это было для меня огромным фактором раздражения, потому что я отчетливо понимал, что эта трата осуществляется в ущерб нашим клиентам.
Вот здесь-то юридической компании и нужен штат профессионального технического персонала в виде секретаря, курьера и т. д. Этим специалистам можно и нужно делегировать ту часть работы, которая отвлекает юриста и мешает ему сосредоточиться на основном занятии. А расходы на зарплату технического персонала не сравнятся с теми потерями в прибыли, которых невозможно избежать, пока юрист тратит свое время не по прямому назначению.
Автор: Олег Михайленко
Как не стать легкой добычей оперов, следователей, прокуроров и судей
|
Проблема кадрового набора: опытные или молодые специалисты?
Рутинной работой не удержишь
Задача старших юристов – лишь подсказать и направить, остальное дело – за самим юристом. Всем известно, что долго на рутинной работе амбициозный молодой юрист держаться не будет, и если ему не предоставить условия для профессионального роста, он просто уйдет из фирмы.
В прошлых статьях мы выяснили: сегодня, чтобы вести серьезный юридический бизнес, необходимо объединение юристов в коллективные юридические корпорации или адвокатские образования с созданием мощной, сильной команды единомышленников. В настоящей статье я хотел бы затронуть тему кадрового формирования такой команды, используя в качестве примера «виртуальную» юридическую компанию, о которой шла речь в предыдущей статье.
Опыт – не гарантия качества
Итак, наши пять юристов, создавшие юридическую компанию и расширившие клиентскую базу, встали и перед необходимостью расширения штата компании. Как уже отмечалось, в целях развития компании для этих юристов предпочтительнее было бы, на мой взгляд, повышать свой управленческий уровень до уровня старших юристов, а вновь привлеченных сотрудников ставить на управленческий уровень ниже. Но кого же принимать в качестве новых сотрудников?
Наверняка, первый ответ, который придет в голову, – нужно брать опытных юристов, потому что молодого юриста нанимать дорого: его надо учить, в то время как он может очень скоро уйти из компании. Действительно, сплошь и рядом мы сталкиваемся с объявлениями о том, что на работу требуются юристы с опытом работы. Студенты юридических факультетов часто жалуются и сетуют на то, что они никому не нужны, так как у них подобного опыта еще нет, а посему им приходится уже на старших курсах искать работу (трудиться в действительности или же лишь числиться в штате компании, чтобы к выпуску иметь хоть какой-то стаж).
При этом если при приеме на работу внутреннего юриста (in-house) и есть смысл нанимать опытных специалистов, то сходная тактика для юридической компании не так оправдана. Моя практика показывает, что опытность еще не значит профессиональность или квалифицированность. Кто может утверждать, что опыт, уже имеющийся у кандидата на должность, действительно хороший? Можно ли быть уверенным, что этот опыт изначально формировался правильно, под профессиональным руководством? Кто был учителем этого «опытного» юриста? Зачастую опыт является ничем иным как шорами, не позволяющими взглянуть на проблему иначе, найти новый подход. В качестве примера можно вспомнить хотя бы историю с доверенностями на управление автотранспортными средствами. До принятия первой части нового ГК действовало положение, установленное еще приказом министра внутренних дел СССР, что доверенность на управление автомобилем должна быть нотариально заверена. После принятия ч. I ГК РФ в 1994 году сотрудники ГАИ продолжали требовать нотариальную доверенность. Мало кто уже помнил об этом приказе министра, но все исходили из того, что такая доверенность должна быть нотариальной. Это продолжалось до тех пор, пока один из молодых юристов, который только что окончил юрфак и учился уже по новому ГК, не спросил себя: «А на основании чего ГАИ требует нотариальную доверенность?» и обратился в суд. Хватило одного судебного процесса, чтобы поломать многолетнюю практику. Так что опыт зачастую – это шаблонность и косность мышления. Чем старше мы становимся, тем менее мы восприимчивы к чему-то новому. Мы мыслим теми категориями, которые получило наше сознание в возрасте до 25-30 лет. Например, кто-нибудь задумывался, почему ГИБДД (ГАИ) выдает регистрационное свидетельство только на одного супруга, хотя машина принадлежит им обоим на равных? Мы привыкли, что свидетельство выдается только на одно лицо, а потом супруг или супруга выдает своей второй половине доверенность. Но ведь собственник не должен пользоваться своей вещью по доверенности, правда? Именно этой шаблонности, как правило, нет у молодых юристов. Их сознание чисто и не засорено.
При этом, конечно же, есть ситуации, когда приглашать опытного юриста в небольшую юридическую компанию все-таки стоит. Например, в том случае, если партнеры фирмы уже хорошо знают специалиста, его стиль и результаты работы, и уверены, что он принесет их компании прибыль – как своими знаниями, так и своей репутацией на рынке. Также нужно помнить, что опытный профессионал, скорее всего, не захочет быть «просто подчиненным», и его придется вводить в состав партнеров и делить с ним бизнес.
Таким образом, я больше склоняюсь к тому, что команду можно и нужно формировать за счет молодых неопытных специалистов. Если наши старшие юристы успешны, то их опыта и квалификации будет вполне достаточно, чтобы обучить молодое поколение.
Но где же взять такого молодого специалиста? Стоит теснее работать с юридическими вузами, отслеживать студентов с момента их поступления, учреждать гранты для успешных учащихся, объявлять конкурсы на лучшую работу, приглашать работать на летнюю практику. Конечно, все это требует немалых затрат собственных средств и, в первую очередь, не материальных, а временных, но такая работа с молодым поколением является неотъемлемой частью создания квалифицированной и сильной команды.
Уход специалиста – это не трагедия
Кроме того, не стоит опасаться и того, что, возможно, через некоторое время, получив опыт работы в вашей компании, молодой талантливый юрист уйдет, а вместе с ним – и все ваши старания и затраты. По сути, ответ на вопрос, почему молодой специалист уходит, нужно искать в самих себе. Может быть, это происходит потому, что ему не хватает возможностей для карьерного роста: если в молодом юристе есть здоровые, адекватные профессиональные амбиции, то вряд ли он согласится долго находиться на одной и той должности, получая одну и ту же зарплату. Тем более, если этот юрист по большей части вынужден выполнять несложную секретарскую работу, что достаточно распространено в юридических фирмах и адвокатских образованиях.
Таким образом, если молодой юрист сам, по своей инициативе, уходит от вас из-за того, что не видит достойных карьерных перспектив, его не устраивает зарплата и ему не дают интересных дел, то виновным в этой ситуации будет не он, а старшие юристы. Если через какое-то время молодой юрист выразит желание уйти от вас из-за отсутствия хотя бы намека на карьерный рост, то это значит, что вы теряете перспективного юриста. Стоит ли довольствоваться сотрудниками, у которых здоровых амбиций нет совсем? Не мной ведь сказано, что плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Конечно, в жизни возможны варианты, когда у молодого юриста кроме амбиций нет ничего, но такого юриста и брать не следует. Если же его все-таки взяли на работу, то в случае его ухода потеря будет не слишком ощутимой. А потеря по-настоящему талантливого юриста переживается командой очень болезненно, поскольку в данном случае лозунг «Незаменимых у нас нет!» не работает. Но при этом делать трагедию из-за ухода одного специалиста все же не стоит. Сохранив с ним хорошие отношения, вы приобретете в его лице делового партнера в другой компании, который, при случае, сможет помочь вам соблюсти ваши интересы и, может быть, наладить деловое сотрудничество.
Нужна моральная поддержка
При работе с молодыми специалистами важно помнить о следующих моментах. Мой опыт показывает, что талантливых специалистов нужно не столько обучать, сколько направлять – все остальное они возьмут сами. Им достаточно будет не более полугода сотрудничества со старшими юристами, чтобы получить самые необходимые навыки, после чего им можно поручать простые юридические дела. Главное на этом этапе – не загубить их инициативу и рвение глупой критикой. В этот момент они больше всего нуждаются в моральной поддержке, поскольку процесс самоутверждения является самым болезненным этапом становления любого специалиста. Зато максимум через год у вас в фирме будет свой собственный успешный специалист, являющийся неотъемлемой частью вашей команды, занимающий свое место в ней и способствующий эффективной работе на рынке в условиях конкуренции с другими компаниями. При этом важно помнить: чтобы талантливый сотрудник продолжал работать в вашей команде, он должен быть уверен, что его карьера и его заработок зависят прежде всего от него самого, а не от личных предпочтений руководства, и что чем успешнее будет его работа, чем больше прибыли он сможет принести компании, тем скорее повысится и его собственный профессиональный статус.
Лучше свое дело
Когда в очередной раз вы попросите молодого юриста распечатать вам пачку документов, задумайтесь: «А есть ли смысл брать молодых юристов и занимать их при этом совершенно не юридической деятельностью?». Конечно, молодой специалист неопытен, и ему рано доверять сложную правовую работу; к тому же, каждый юрист должен знать азы делопроизводства. Но все-таки лучше всего эти основные навыки отрабатываются, когда ведешь свое собственное, а не чужое дело.
Как не стать легкой добычей оперов, следователей, прокуроров и судей
|
Возвращение терминатора 1
В 1992—1994 годах Москва сотрясалась от бандитских разборок. Автоматные очереди грохотали среди бела дня, киллеры отправляли на тот свет десятки членов организованных преступных формирований. Шел планомерный отстрел голов «по взаиморасчету»: сегодня — вы наших, а завтра — мы ваших.
Самое странное, что большинство кровавых конфликтов вспыхивало без видимых причин. Как будто кто-то специально провоцировал противоборствующие группировки к взаимному истреблению. Война шла не только между старыми врагами — кавказскими и славянскими группировками, но и между былыми союзниками. С легкой руки бывших сотрудников спецслужб пошла гулять молва о некоем засекреченном спецотряде ФСБ «Белая стрела», которому поручено ликвидировать всю верхушку преступного мира. Первой разобралась в этой загадочной ситуации московская милиция. В начале 1996 года она расследовала убийство некоего Бибикова — уроженца города Кургана и члена мазуткинской преступной группировки.
Курганский терминатор
Возвращение терминатора 2
Машина смерти
Солоник ли был в морге?
Телохранитель и переводчик Солоника
Как не стать легкой добычей оперов, следователей, прокуроров и судей
|
Возвращение терминатора 2
В Москве эта бригада появилась в 1990 году. В родном Кургане ее называли «комсомольской» — в ней были исключительно несудимые парни с чистым, образцовым прошлым. Преступная группировка имела четкую, хорошо законспирированную структуру. Во главе стояли трое. Андрей Колегов по кличке Андрей Курганский — мозговой «центр» группы. Образование — высшее военное училище. Олег Нелюбин, он же — Нелюба, бывший учитель физкультуры, по примеру своего отца, знаменитого спортсмена, профессионально занимался борьбой, в армии был снайпером. Третий лидер — Виталий Игнатов, Длинный, образование — физкультурный институт. Осуществлял непосредственное руководство «операциями», заказными убийствами, разборками.
«Верхушка» курганской бригады сблизилась с окружением покойного Сильвестра. Трудные времена настали у ореховских: за отказ воевать с бауманской группировкой Колегов и Нелюбин распорядились ликвидировать авторитетных бандитов Дракона и Культика, еще несколько членов бригады. Потом приехали на похороны Культика, дали денег семье, высказали соболезнование. Позже часть курганцев начинает взаимодействовать с солнцевской бригадой, а другие сближаются с коптевскими, которые большей частью ушли в легальный бизнес. Но с кем бы ни работали курганские, непреложным законом для них была верность своему клану. Коптевским они предложили взять на себя «специальные мероприятия» и всю черновую работу. Итогом этой деятельности стали убийства лидеров группировки братьев Наумовых, которые не захотели уступить часть торговых точек.
Сотрудники МУРа, РУОПа взяли банду в плотную оперативную разработку. Главари, зная, что их телефоны тоже могут прослушиваться, прибегали к условному языку. В одном из перехваченных разговоров Нелюбин и Колегов говорили о фирме, которую собирались взять под контроль. Будущих жертв они называли вирусами, а программой — конкретное дело, представляющее интерес.
Московский угрозыск принял вызов бандитов, которые совершили громкое убийство на Петровке. Буквально через день после расстрела Василия Наумова «муровцам» была подброшена информация о том, что его «заказали» бауманские. Но сыщики даже не стали разрабатывать эту версию. Они давно держали под колпаком курганскую бригаду, контролировали все передвижения на автомобилях, телефонные переговоры. И установили, что бандиты вели слежку за Наумом. Особенно возросла активность курганских бойцов за несколько дней до убийства. Уже тогда оперативники поняли: курганцы что-то затевали. Убийц задержали через несколько дней. Имена их были известны.
Курганский терминатор
Возвращение терминатора 1
Машина смерти
Солоник ли был в морге?
Телохранитель и переводчик Солоника
Как не стать легкой добычей оперов, следователей, прокуроров и судей
|
Солоник ли был в морге?
Итак, я летел в Афины. Часа через три наш самолет приземлился в афинском аэропорту, и передо мной предстала необычная картина. Все пассажиры без проблем проходили по зеленому коридору, российские же граждане вскоре образовали громадную очередь, напоминающую очереди за дефицитом времен застоя. Каждый полицейский старательно всматривался в наших туристов, желая разглядеть в них, видимо, или мафиози, или шпиона, но только не законопослушного гражданина. Особый интерес проявлялся к женщинам в возрасте до тридцати лет. Процедура прохождения через границу была не из приятных, но наконец она завершилась, и спустя полтора часа я въехал в город.
Меня встречал представитель туристической фирмы, и через некоторое время я был в пятизвездочной гостинице «Парк-Отель» в центре Афин. Но гостиничный номер высоким классом особенно не блистал.
Я составил план работы во время командировки. Первым делом мне предстояло явиться в российское консульство. Но приехать туда я собирался неожиданно, без предупреждения. Я подъехал к консульству на такси. Оно располагалось на горе и напоминало большую виллу, которая утопала в зелени, огороженная со всех сторон высоким забором. Это был живописный, красивый район, застроенный виллами богатых людей.
Я подошел к забору российского консульства и нажал кнопку звонка. Меня спросили о цели визита. Я ответил: мне надо повидать консула. Он будет через час-полтора, услышал я в ответ.
– Хорошо, я его подожду. – И я опустился на скамейку.
Как выглядит консул, я примерно знал. Подъехала машина, из нее вышел высокий седовласый мужчина, лет пятидесяти, по-спортивному подтянутый, и вошел в здание консульства.
Я снова нажал кнопку звонка.
– Вы можете войти, – сказали мне.
Поздоровавшись, я представился консулу, показал все свои документы, командировочное предписание и сказал, что приехал по делу Александра Солоника. Консул сразу меня остановил:
– А он проходит у нас как Владимир Кесов.
– Как?
– Он ведь по документам грек, – сказал консул.
– Но мне необходима ваша помощь. Нужно установить, он это или не он, или связаться с представителем официальных греческих властей и провести опознание тела.
– Хорошо, я постараюсь что-нибудь разузнать и сообщу вам.
На следующий день я вновь приехал в консульство за ответом. Консул сказал, что он связался с Москвой, проконсультировался и получил указание: поскольку Солоник в Греции проходит как Владимир Кесов, гражданин Греции, то, следовательно, российское консульство к нему никакого отношения не имеет и не вправе оказывать адвокату, как представителю негосударственных органов, подчеркнул консул, никакого содействия.
– Ну что ж, спасибо, – сказал я.
– За что?
– Хотя бы за то, что дали мне такую информацию.
– Понимаете, я знаю, что он Солоник. Все это знают. Но по документам он Владимир Кесов, и мы не вправе принимать в этом деле участие.
От консула я услышал о некоторых подробностях. Накануне гибели Солоника по Афинам прошла волна убийств среди понтийских греков – это репатрианты из России. В Афины приезжала опергруппа из РУОПа и нашла Солоника уже мертвым; сначала думали, что труп заминирован, и стали тащить его проволокой, поэтому очень сильно повредили лицо…
Поддержкой и помощью российского консульства заручиться не удалось. В греческие органы я, конечно, обязательно обращусь. Но пока попытаюсь самостоятельно что-нибудь предпринять, продолжить свое, начатое когда-то расследование, теперь уже не после побега, а после гибели Солоника.
По моей просьбе переводчик туристической фирмы познакомил меня с понтийским греком. Я хотел попросить его показать мне предместье, где снимал виллу Александр Солоник. Однако прежде всего я предложил своему спутнику съездить со мной в морг.
Неофициальными, скажем так, путями мы проникли в специальный полицейский морг на окраине города. Это было примерно 22 февраля, а погиб он 2-го, то есть прошло уже двадцать дней после его смерти.
Работники морга, конечно, не хотели показывать нам тело Владимира Кесова. Но понтийский грек, хорошо владевший греческим языком, сумел их уломать.
В морге трупы были закрыты в специальных люках. Смотритель сразу провел нас в тот сектор морга, где лежало много трупов.
Мы подошли к люку с английской надписью «Владимир Кесов». Работник морга повернул ручку, люк открылся. Он выкатил носилки с телом. Я посмотрел: лицо было обезображено, и, как я ни всматривался в него, никакого сходства с Солоником не мог обнаружить. Он это или не он?
Я попросил через переводчика перевернуть тело, чтобы я смог найти шрамы. Но в эту минуту прибежал другой сотрудник и стал что-то говорить. Оказалось, что снова приехали из полиции, и надо было срочно покинуть морг, что мы и сделали, воспользовавшись другим выходом.
Автор: Валерий Карышев
Курганский терминатор
Возвращение терминатора 1
Возвращение терминатора 2
Машина смерти
Телохранитель и переводчик Солоника
Как не стать легкой добычей оперов, следователей, прокуроров и судей
|
Телохранитель и переводчик Солоника
Я созвонился с Наташей, и она сообщила мне, что к ней поступила информация: да, это действительно он. Еще раз посещать морг уже не стоило.
Через несколько дней я зашел в полицейский участок, чтобы получить доступ в морг и как-то принять участие в официальном опознании. Однако чиновник греческого министерства общественной безопасности – так называется греческая полиция – долго не мог понять, чего от него хотят. Каждый раз, как я говорил «Александр Солоник», он поправлял меня: «Владимир Кесов». Я показываю документы, подтверждающие, что я приглашен представлять интересы родителей погибшего Александра Солоника.
– Извините, – сказал греческий чиновник, – он у нас проходит под именем Владимира Кесова, как гражданин Греции. Поэтому вы, как российский адвокат, к этому никакого отношения не имеете. Если бы вы принесли нам документы, подтверждающие то, что вы представляете интересы родителей Владимира Кесова, то мы бы это проверили, после чего, конечно, дали бы вам разрешение.
Я долго препирался с ним, говоря о правах человека, о Совете Европы, но все это было бесполезно. Хотя обхождение его было очень вежливым.
Когда я уже собрался уходить, он, как бы ободряя меня, сказал:
– Мы все знаем, что это Александр Солоник, а не Владимир Кесов. Но закон есть закон, и мы ничем не можем вам помочь.
Несолоно хлебавши я вернулся в гостиницу.
Вечером мне позвонил некий Костя Грек – тоже из понтийских греков – и, назвав себя телохранителем и переводчиком того человека, изза которого я приехал в Афины, предложил с ним встретиться. А может быть, это провокация? Но любопытство взяло верх.
Мы договорились встретиться в центре Афин, на площади, в одном из русских кафе, где обычно собираются понтийские греки. Условились, что я должен буду появиться с журналом в руке, ну точь-в-точь как в шпионском фильме. Я сел за столик и стал ждать. Вскоре ко мне подсел темноволосый мужчина лет тридцати пяти, в светлой рубашке.
– Костя Грек, – представился он.
Александр Солоник нанял Костю сразу через месяц после того, как появился в Греции. Костя Грек должен был выполнять обязанности не только телохранителя, но и переводчика. Кроме того, он часто ездил по магазинам покупать Солонику одежду и еду.
Жил Солоник в курортном местечке Лагонис.
Я попросил Костю показать мне это место.
– Без проблем, – ответил Костя. – Пожалуйста.
На следующий день на машине, взятой мной напрокат, мы через полчаса были уже в Лагонисе. Дорога шла вдоль моря, но мы свернули с трассы налево и стали подниматься в гору. Вилла была на горе. Я понял, почему Солоник выбрал именно это место. С одной стороны, укромное прибежище, с другой – прекрасно просматриваются подъезды со всех сторон, и кроме того, Афины совсем рядом, в двадцати километрах отсюда.
Мы подъехали к трехэтажной белоснежной вилле с бассейном. Обнесенная живой изгородью густых кустарников, она занимала территорию в 30 – 40 соток. Вокруг бассейна было открытое пространство. Вилла охранялась и была оборудована несколькими видеокамерами, специальным монитором и камерой, работающей на автоматическом режиме и фиксировавшей любой объект, приблизившийся к ограде на расстояние меньше полуметра. Вилла была снабжена еще и дорогостоящей охранной сигнализацией. Даже в асфальт около калитки были вмонтированы специальные датчики, срабатывающие и подающие сигнал на пульте, если кто-то оказывался на расстоянии метра от нее.
Из Лагониса Солоник нередко выезжал в Италию, на Кипр, на Мальту, несколько раз побывал даже в России. С Наташей они расстались давно, и женщины у Солоника сменялись довольно часто. В основном это были русскоязычные женщины, которые обслуживали дискотеки или ночные клубы в Афинах. Изредка он обзаводился украинками, румынками, албанками. Если вначале Солоник соблюдал конспирацию, то со временем уже не скрывал, что он Солоник, что бежал из России.
В декабре 1996 года Солоник познакомился с красивой женщиной и, как я понял, фотомоделью Светланой Котовой. Они часто ездили купаться на знаменитое Теплое озеро, в котором температура воды постоянно, даже зимой, была около двадцати двух градусов.
В конце декабря контракт Кости Грека с Солоником – Кесовым закончился, и Солоник не стал продлевать его. Они изредка перезванивались по телефону и вели короткие разговоры. Но по каким-то причинам Солоник снова возобновил контракт, ссылаясь на то, что в ближайшее время он должен уехать в другую страну, покинуть Грецию.
Костя Грек поинтересовался, когда я уезжаю. А за два дня до моего отъезда он вдруг навестил меня.
– Я забыл сказать, что Солоник звонил вам накануне гибели. Он просил передать, что в банке для вас хранится небольшой пакет.
– Я помню этот звонок. Значит, звонил действительно Солоник?
– Да. Он мне перезвонил после разговора с вами. Я хочу сообщить вам название банка и номер ячейки.
Костя заглянул в свой блокнот и объяснил, как пройти в банк и достать из ячейки пакет. Он вручил мне и ключ от ячейки.
Через несколько минут я уже подъезжал к банку. Я назвал фамилию Владимира Кесова и номер ячейки. Мне выдали второй ключ, и я в присутствии смотрителя банка открыл ячейку и достал небольшой пакет, обернутый скотчем. Расписавшись во всех документах, я поинтересовался, надо ли расплатиться за хранение.
– Нет, – ответили мне. – Ячейка оплачена на несколько месяцев вперед.
– А могу ли я вернуть пакет обратно на хранение? – спросил я.
– Пожалуйста, нет проблем, у вас же есть ключ вашего доверителя.
Я приехал в номер гостиницы, вырубил телефон, уселся в кресло и включил магнитофон.
Я стал слушать исповедь Солоника. Она была записана на шести кассетах. Слушал я до позднего вечера.
Солоник рассказывал про свою прошлую жизнь, про пребывание в России, про заказные убийства, как он их выполнял, как долго выслеживал своих жертв. Упоминал он и о своем пребывании в Греции, о нелегальном приезде в Россию, которую посетил трижды. В последний раз он приезжал с прокурорским удостоверением, в специально сшитом мундире, чтобы не привлекать внимание правоохранительных органов. Тогда же в одном из ночных клубов он и познакомился со Светланой Котовой.
Я был обескуражен и растерян от такого потока информации и не знал, как мне поступить. Везти кассеты в Россию у меня не было никакого желания. Незадолго до моего приезда в Грецию у меня, как у адвоката одной московской группировки, произвели обыск на квартире. Так что я опять аккуратно сложил кассеты в пакет, запечатал и вернул в ту же банковскую ячейку.
Несмотря на волю покойного, тогда у меня не было ни желания, ни возможности опубликовать аудиозаписи Солоника. Чуть позже вместе с московским журналистом Леонидом Шаровым мы выпустили книгу «Солоник – палач и жертва». Но мы выдали художественно-документальную версию и использовали не весь достоверный материал, на что были объективные причины. В частности, тогда находились под следствием несколько человек, лично знавших Солоника.
Автор: Валерий Карышев
Курганский терминатор
Возвращение терминатора 1
Возвращение терминатора 2
Машина смерти
Солоник ли был в морге?
Как не стать легкой добычей оперов, следователей, прокуроров и судей
|
Структурирование отношений внутри юридической компании
Сам себе хозяин
«Если компания организована одним юристом, то он чувствует себя хозяином дела и автоматически становится руководителем. Насколько возможно в данной ситуации строить партнерские отношения с остальными работниками – серьезный вопрос. Если этот единственный руководитель не осознает необходимости разделения бизнеса с другими, то, на мой взгляд, такая компания вряд ли далеко продвинется. Почему? Потому что при единоначалии команды не будет».
О. Михайленко
Итак, выбор формы ведения юридического бизнеса сделан – адвокатское образование или коммерческая организация. Следующий шаг – это структурирование внутренних отношений бизнеса, которые будут одинаковы как для одной, так и для другой формы. Что здесь имеется в виду? Четкие ответы на следующие вопросы: «Как распределяются права и обязанности внутри компании по вертикали и по горизонтали?», «Как построено управление компанией?», «Как распределена ответственность?». Кстати, совершенно не важно, в какой форме будет осуществляться бизнес: как адвокатское образование или же как коммерческая организация. Правила структурирования, в общем-то, одинаковы и для той формы, и для другой.
Первый шаг
Создавая свою компанию, юристы очень часто совершают следующую ошибку. Они берут шаблонный устав и просто вставляют туда название фирмы и свои фамилии в качестве учредителей. Казалось бы, мы – юристы, и кому, как не нам, полагается самим создавать основной документ, определяющий задачи нашего бизнеса, способы достижения целей, организацию управления и условия партнерства? Тем не менее, эти уставы похожи друг на друга, как клоны.
На самом деле успешность бизнеса во многом зависит от продуманного устава, отражающего индивидуальность будущей компании, а также замыслов ее учредителей. Причем речь здесь идет, прежде всего, об управлении компанией – вопросах распределения компетенций и ответственности, определения порядка взаимодействия всех участников и т.д. Важны четкие формулировки, а не набор общих фраз.
В действительности смоделировать принципы построения организации и управления юридической компанией не составляет особого труда. И уж тем более не составляет труда для юриста переложить эти принципы на бумагу в качестве юридического документа. Но зато чем более точно эта уникальная модель будет определена в уставе, тем более успешной будет ее реализация. Модель построения юридического бизнеса, в общем-то, одна: есть клиенты и есть юристы, оказывающие им услуги. Но в каждом конкретном случае эта модель обладает своими специфическими особенностями, которые зависят от индивидуальности тех, кто этот бизнес ведет. Это могут быть национальные особенности или такие черты личной харизмы юристов, ведущих этот бизнес, как лояльность, демократичность или, наоборот деспотичность.
В мои задачи сейчас не входит описание вариаций таких моделей. И я не призываю изобретать велосипед. Скажу только одно: каждый юрист, решивший открыть собственное дело, должен взять за основу общую модель юридического бизнеса и трансформировать ее в ту, которая наиболее ему удобна.
Управление для роста
Что может быть подвергнуто индивидуализации в модели построения юридического бизнеса? Многое. Но в основном, это структура управления, распределение обязанностей и ответственности. Вот об этом и поговорим подробнее.
Структурирование вертикальных и горизонтальных управленческих отношений – один из самых серьезных вопросов при организации юридической компании, и его решение я вижу в следующем.
Обратимся к начальному этапу создания юридической компании. Здесь важно принимать во внимание значимость ее размера. Вряд ли возможно одномоментное создание крупной юридической фирмы путем объединения более двадцати юристов. Обычно начинающие юридические компании создаются двумя – пятью адвокатами (юристами). При таких масштабах особых проблем с управлением, как правило, не возникает. И они никогда не возникнут, если у этой маленькой юридической компании не будет амбиций роста. Каждый просто будет заниматься юридической практикой и не более того. Или кто-то один будет постоянно руководить, так как именно он создал компанию, а остальные – приглашенные адвокаты (юристы) – получат рабочее место, за которое будут выплачивать часть своего гонорара. И так будет продолжаться год, два, а то и десять. Такая компания останется на том же уровне, на котором она была при своем создании, даже если увеличится численность ее специалистов и появится штат технического персонала.
Если же у маленькой юридической фирмы есть большие амбиции, то адвокатам с самого начала необходимо учиться управлять компанией. Прежде всего, нужно учиться строить партнерские и командные отношения. Малый численный состав сотрудников на начальном этапе предоставляет прекрасные возможности для такого обучения.
Горизонтальные связи
Возьмем, к примеру, пятерых юристов, решивших организовать юридическую компанию. На начальном этапе говорить о каких-то серьезных, сложных вертикальных управленческих связях особо не приходится. Юристы равны в своем статусе, правах и обязанностях. Единственный нюанс – назначение главного, или управляющего партнера. Например, в нашем адвокатском бюро мы заложили в уставе правило о том, что управляющий партнер избирается из состава старших партнеров и занимает данный пост в течение двух лет. При этом ни один старший партнер не может быть переизбран на данный пост два раза подряд. Сделали мы это с целью, чтобы в управлении последовательно участвовали все старшие партнеры, чувствуя свою ответственность за общее дело.
Важнейшая задача для юридической компании на данном этапе – научиться строить горизонтальные управленческие отношения. Именно в самом начале учредителям необходимо договориться о распределении секторов ответственности каждого в вопросе ведения той деятельности компании, которая не связана с непосредственным выполнением юридических проектов. Скажем, один отвечает за работу по привлечению клиентов, потому что он очень общителен, легко заводит знакомства с разными людьми, и ему интересно участвовать в различных мероприятиях для потенциальных клиентов. Другой отвечает за PR, так как он хорошо знаком с рекламным бизнесом. Третий занимается анализом юридического рынка, уровня конкуренции и т. д. В перспективе такое разделение по субъектам и функциональным областям может вылиться в создание отдельных служб. Но опыт, полученный в самом начале, будет бесценным.
То же самое касается распределения юристов с учетом специализации по областям права. Например, один юрист ведет налоговую практику, второй – корпоративную и т. д. Конечно, на начальном этапе, когда в компании всего пять юристов, такая специализация будет условной. Однако в дальнейшем именно она станет основой для создания полноценных юридических практик.
Я уверен, что со временем круг клиентов такой юридической компании непременно расширится. Ведь каждый практикующий юрист знает, что сегодня юридической работы на рынке очень много. И для ее выполнения, особенно на начальном этапе карьеры, не нужно быть исключительно опытным и высококвалифицированным специалистом. Достаточно быть просто честным, грамотным, толковым и творческим человеком, жаждущим новых знаний. Тогда карьера юриста начнет весьма стремительно развиваться. Именно таких пятерых юристов я себе и представляю, говоря о нашей «виртуальной» юридической компании.
Увеличение объема работы непременно потребует расширения коллектива. Тут возможны два пути. Либо привлекать в компанию новых юристов и делать их равными себе по статусу, либо поднимать свой управленческий уровень, ставя вновь привлеченных сотрудников на уровень исполнителей. Думаю, что второй вариант более предпочтителен. Сразу же ставить новых сотрудников на равный себе уровень – неоправданно, прежде всего потому, что они еще не знают правил и особенностей внутренней культуры, а также всех тонкостей в отношениях внутри компании. Кроме того, требуется время, чтобы оценить, насколько надежен новый сотрудник, можно ли разделить с ним бизнес и делать его равноправным партнером.
Вертикальные управленческие связи
Таким образом, появляются уже вертикальные управленческие отношения. Небольшое число новых сотрудников, находящихся на низшем уровне, свойственное начальному этапу развития компании, также дает прекрасную возможность для того, чтобы научиться выстраивать отношения «руководитель – подчиненный». В чем же основа такого построения?
Здесь все опять же зависит от приоритетов и целей, выбранных при создании юридической компании. Если у наших гипотетических юристов приоритетом будет просто зарабатывание денег, то основой построения вертикальных управленческих отношений станет определение узкого круга функций и обязанностей для сотрудников нижнего уровня. Причем эти обязанности будут больше технического, секретарского свойства.
Как это обычно происходит в жизни? Когда учредители осознают, что им не хватает времени на одновременное обслуживание клиентов и развитие бизнеса, они набирают молодых юристов. Им поручается та каждодневная, практически невидимая, но, безусловно, необходимая работа, которая отнимает слишком много времени от процесса зарабатывания денег. В основном это работа секретаря, делопроизводителя, курьера и т.д. Собственно юридическую работу продолжают осуществлять сами учредители. С точки зрения приоритета исключительной финансовой выгоды, такое построение вертикальных отношений может быть эффективно, так как в данном случае учредители оставляют основной заработок себе.
Если же приоритетом является развитие бизнеса, то основным принципом построения вертикальных управленческих отношений будет заинтересованность всех в развитии.
Наши пятеро юристов, по-прежнему являющиеся хозяевами бизнеса, однако ставшие уже старшими партнерами после набора новых сотрудников и усложнения структуры компании, безусловно заинтересованы в таком развитии. Что же касается младших сотрудников, то очевидно, что курьерско-секретарскими обязанностями и мизерной зарплатой мотивировать их вряд ли получится. В следующей статье мы подробнее поговорим о проблеме кадрового набора и оплаты труда. Сейчас же затронем лишь вопрос заинтересованности сотрудников.
Сила единой команды
Мой опыт показывает, что зарплата не является главным фактором мотивации сотрудников. Проиллюстрирую это на следующем примере. Я окончил университет в 1994 году (тогда еще – Ростовский государственный) и сразу же устроился на работу в ростовскую таможню, где в то время еще только создавался юридический отдел. В его состав, кроме меня, входили еще два сотрудника, а обязанности начальника исполняла юрист, которая до образования юридического отдела несколько лет проработала юрисконсультом таможни.
Мы все были равны. Даже та сотрудница, которая исполняла обязанности начальника отдела, на практике выступала как равноправный юрист. В работе не было принудительного распределения по обязанностям, выбор осуществлялся самостоятельно, исходя из того направления, которое было ближе каждому. Никто никого не принуждал к определенной работе, каждый выполнял ее сам.
Мы были по-настоящему одной сплоченной командой, в которой все готовы поддерживать друг друга и оказать коллеге помощь в случае необходимости. Мы разделяли успехи и неудачи каждого, т.к. для нас они были общими. Такая работа действительно была большим счастьем, потому что происходила в одном сплоченном коллективе с единой целью, подходом и полной поддержкой коллег. Впоследствии я долгое время не испытывал большего удовольствия от работы. И если вспомнить мизерную зарплату, которую мы тогда получали, то отдачу и рвение, проявленные нами, явно никак нельзя связать только с материальным поощрением.
Все это продолжалось в течение года, до тех пор, пока не был назначен начальник отдела, который своим методом «разделяй и властвуй» успешно развалил уже сложившийся коллектив. Но важно не это. А то, что тогда я получил колоссальный опыт и знание того, что на самом деле является истинной и самой важной ядерной силой, приводящей коллектив к потрясающим результатам, делающей его сильнее и эффективнее других. Это дух единой команды.
Многим сказанное может напомнить коммунистический лозунг в духе коллективизма, пропагандируемый в советские годы. Однако он не является изобретением социалистической идеологии. Такой подход присущ и многим другим культурам, хотя и проявляется не всегда очевидным для нас образом.
В Японии, например, это выражается в коллективном чтении каких-либо лозунгов перед началом работы. Своя специфика есть и в США. Во время моей стажировки в Соединенных Штатах в 1995 году, преподаватель гражданского права юридической школы Гавайского университета Хезел Бей (Hazel Beh) пригласила меня на корпоративный пикник, устроенный компанией Rush Moore Craven Sutton Morry & Beh LLP, партнером которой и по сей день является ее муж Волтер Бей (Walter Beh).
Мероприятие было устроено в один из общенациональных праздников и проходило на военной базе Pearl Harbor, открытой для посетителей в честь праздника. Сотрудники фирмы играли в различные командные игры, соревнуясь с представителями других компаний. Например, одно из заданий заключалось в том, чья команда за определенное время дальше протащит на канате военный самолет. Волтер Бей объяснил мне тогда, что такие корпоративные мероприятия и командные игры очень сплачивают и объединяют сотрудников фирмы, благоприятно влияя на результативность их работы, а, следовательно, и на эффективность деятельности всей фирмы.
Ощущение себя в качестве части большого дела и сплоченного коллектива, в котором каждый осознает свою роль и вклад в достижение общей цели, является основой эффективности работы любого сотрудника и всех их вместе. Кроме того, работа в сплоченной команде приносит огромное удовольствие. А если за такую работу еще и платят достойную зарплату, то удовлетворение от работы удваивается, и тогда такой команде нет равных.
В мае этого года к нам в университет приезжал Ричард Морал (Richard Mahrle), адвокат из США (штат Аризона). Рассказывая нашим студентам о том, как работает их юридическая фирма, он отметил, что ставка партнеров в их компании составляет 350 долларов в час. Причем, это не означает, что эти деньги партнеры кладут себе в карман. В первую очередь они оплачивают работу рядовых сотрудников и только потом делят оставшуюся сумму между собой. Данный пример является одним из частных проявлений модели юридической компании, в которой дорожат исполнительским составом и ориентированы на его развитие.
Подводя итог сказанному, я хотел бы отметить, что создание команды единомышленников, на мой взгляд, является самым главным критерием при структурировании отношений внутри юридической компании. А то, как это сделать, зависит уже от каждого из нас.
Как не стать легкой добычей оперов, следователей, прокуроров и судей
|
Таинственная аура. СЕКРЕТНЫЙ КЛИЕНТ
Середина октября 1994 года ознаменовалась, пожалуй, самым громким делом в истории российского криминала. Тогда я еще не знал, что мой будущий клиент станет загадочной легендой криминального мира и распорядится не только жизнью определенной части уголовной элиты, но и поставит точку над «i» в карьере многих высокопоставленных милицейских чинов, да еще внесет изменения и в мою судьбу – судьбу адвоката.
В юридической консультации, где я работал адвокатом, раздался звонок моего коллеги, адвоката Павла П. из другой консультации. Он предложил срочно встретиться у него и обговорить защиту одного громкого дела. Прошло уже столько времени, но я и сейчас задумываюсь, почему столь опытный и маститый адвокат, который не так хорошо меня знал, предложил дело именно мне? Может, потому, что мы с ним сидели когда-то в одном из мафиозных процессов и сумели, используя ошибки следствия и прорехи процессуального характера, направить дело на доследование? Может, почему-то еще, во всяком случае, об основной причине я до сих пор так и не узнал.
Когда я приехал в консультацию на Таганке, где работал Павел П., то народу здесь практически уже не было. Только в холле сидела симпатичная женщина и, вероятно, ожидала своей очереди к юристу.
Я вошел в просторный кабинет адвоката. Мы поздоровались, и между нами завязался непринужденный разговор. Павел П. поинтересовался, сколько у меня сейчас дел в производстве, есть ли у меня клиенты в следственном изоляторе «Матросская тишина», какие вообще планы на жизнь. Я ответил, что в ближайшее время в отпуск не собираюсь, что клиентов у меня не более десяти человек, раскинутых по разным изоляторам, и четверопятеро из них в «Матросской тишине».
Павел еще поинтересовался, как я отношусь к делам, связанным с убийством. Надо сказать, что когда я впервые поступил в адвокатскую контору, то вначале старался не брать дела, связанные с изнасилованием или убийством, руководствуясь моральными принципами. Но, обретая адвокатский опыт, я понял, что не все, кто обвиняются по этим зловещим статьям, совершили именно изнасилование или убийство. Дела с изнасилованием я брать так и не стал, а вот делами по убийствам стал заниматься.
Я немало уяснил для себя. Иногда человеку предъявляется совершенно ложное обвинение, скажем, в случае, когда он просто попадается под горячую руку на месте преступления. Иногда обвиняемый сам берет вину на себя, чтобы выгородить кого-то другого. Так что защита обвиняемых в убийстве не так уж просто дается, как кажется вначале.
А не взялся бы я за дело, связанное с убийствами работников милиции, спросил меня Павел. Дело будет довольно громкое, но придется познакомиться с некоторыми его тонкостями и особенностями, в которые меня посвятит жена моего будущего клиента. Я дал предварительное согласие, но при условии, чтобы с подробностями меня обязательно ознакомили.
Павел вывел меня в коридор и познакомил с молодой симпатичной женщиной.
– Наташа, – представилась она.
Это была красивая брюнетка лет двадцати пяти – двадцати семи, смуглолицая, одетая в очень модную и дорогую норковую шубу. Взгляд у нее был печальный.
Мы поздоровались. Наступила пауза, мы смотрели друг на друга.
– Моего мужа, – сказала Наташа, – обвиняют в убийстве милиционера. Может быть, вы слышали о перестрелке на Петровско-Разумовском рынке в начале октября, примерно три недели назад?
Конечно же я об этом слышал. Но только в средствах массовой информации пока не сообщалась фамилия преступника.
Наташа рассказала, что мужа после ранения доставили в институт Склифосовского для операции, а потом перевели в специальную больницу. Несколько дней назад его забрали оттуда в следственный изолятор «Матросская тишина».
– Если вы согласитесь взяться за дело моего мужа, то необходимо будет действовать с большой осторожностью.
– Что значит с осторожностью? – поинтересовался я.
– Потом узнаете, – ответила Наташа. – Кроме того, по условиям контракта, вы должны ходить к моему мужу каждый день в разное время. Все это, конечно, будет оплачено.
Наташа заинтриговала меня еще больше.
– Хорошо, – сказал я, – можно мне подумать до утра?
Она не возражала.
Из консультации я поехал не домой, а в городскую библиотеку. Взяв сразу несколько подшивок газет, я внимательно прочел все публикации о перестрелке 6 октября 1994 года на Петровско-Разумовском рынке. Теперь я знал фамилии и имена погибших милиционеров, что опасный преступник при задержании был тяжело ранен, что он совершил два побега из мест заключения.
Почему же я решил принять это дело к защите? Меня будто заставила какая-то таинственная сила. Шутка ли: убить сразу троих работников милиции – что и говорить, дело и впрямь очень громкое и интересное. И хотя оно сложное, опасное и рисковое, но мне тогда показалось, что я как-то сумею помочь моему клиенту.
На следующее утро мы вновь встретились с Наташей и поехали в мою консультацию, чтобы заключить соответствующий договор о правовой помощи и выписать ордер, который дает адвокатам право участвовать в следствии или на суде.
Наташа сказала мне, что в Московской городской прокуратуре по этому делу создана специальная бригада во главе с одним из начальников отдела.
– Я должна еще кое о чем вас предупредить, – сказала Наташа. – Вам, вероятно, об этом сообщат в прокуратуре. Помимо всего прочего, мой муж обвиняется и в убийстве лидеров уголовного мира. Поэтому я бы хотела, чтобы в условиях нашего контракта был записан специальный пункт о том, что вы никому из своих клиентов, особенно из братвы, не должны говорить, что защищаете моего мужа и где он сидит…
Ну что ж, дело, выходит, по всем статьям громкое, и клиента, оказывается, придется защищать не только в зале суда.
Автор: Валерий Карышев
Курганский терминатор
Как не стать легкой добычей оперов, следователей, прокуроров и судей
|
Курганский терминатор
В апреле 1993 года между Сильвестром и вором в законе Валерием Длугачем по кличке Глобус произошел конфликт из-за контроля над ночным клубом «Арлекино». Лидер бауманской группировки Глобус имел широкие связи с кавказцами и, пользуясь ими, активно раздвигал локтями конкурентов. К этому времени в Москву перебрался еще один известный курганец — Александр Солоник. Именно ему Сильвестр поручает ликвидировать Глобуса. Киллер выяснил, что Глобус иногда посещает дискотеку «У ЛиССа». С карабином СКС, оборудованным оптическим прицелом, Солоник устроился на чердаке. Было холодно, он замерз, пришлось выбрать другую позицию. И когда Глобус выходил из спорткомплекса «Олимпийский», Солоник выстрелил. Жертву он поразил с сорока метров первым же выстрелом в сердце.
История Солоника, прозванного Сашей Македонским, обросла фантастическими легендами. Но в его биографии действительно были незаурядные страницы, в том числе три побега изпод стражи. В армии он служил в спортроте в Группе Советских войск в Германии. Отличался хорошей физической подготовкой, занимался классической борьбой. Женился, но после рождения дочери вскоре развелся. Поступил в Высшую школу милиции в Горьком. Вновь женился. Новая жена родила ему сына. Погорел он, сойдясь с супругой одного из влиятельных мужей города. О романе прознало всевидящее милицейское начальство, Саше порекомендовали потихоньку забрать документы. Он недолго поработал милиционером и устроился могильщиком на городское кладбище. Там он и познакомился с Колеговым, Игнатовым и Нелюбиным. Вид смерти стал для Солоника обыденным, что впоследствии, возможно, облегчило овладение смежной профессией киллера.
Но женщины опять сыграли в его жизни роковую роль: неожиданно для всех Солоник попал на скамью подсудимых по обвинению в изнасиловании.
Возвращение терминатора 1
Возвращение терминатора 2
Машина смерти
Солоник ли был в морге?
Телохранитель и переводчик Солоника
Как не стать легкой добычей оперов, следователей, прокуроров и судей
|
Устаревшая психология юристов
Мы продолжаем публикацию серии статей, подготовленных старшим партнером адвокатского бюро «Михайленко, Самургашева и партнеры». Тема сегодняшнего разговора – проблемы, связанные с психологией многих юристов, неадекватной современным требованиям ведения бизнеса.
Наряду с трудностями, связанными с выбором формы ведения юридической деятельности в России (адвокатское образование или коммерческая структура), существует еще одна, не менее значимая проблема, препятствующая успешности российского адвоката или юриста на рынке юридических услуг. Это психология и мотивация современных российских адвокатов и юристов, открывающих или ведущих свою юридическую практику. Пока еще чувствуется отсталость менталитета наших юристов, которая неминуемо ведет как минимум – к неуспешности, а как максимум – к краху. Это касается, в основном, юристов, работающих в регионах, поскольку московские юристы, благодаря тесному общению с зарубежными коллегами, такой «болезнью» не страдают или страдают в меньшей степени.
Проблема заключается в том, что наши юристы еще психологически не готовы к работе в новых условиях. Многие из нас еще не научились смотреть на то, что они делают, как на бизнес. Да, да, именно бизнес. Я убежден в том, что сегодня работа адвоката и юриста – это бизнес, т. е. способ зарабатывания денег путем получения прибыли от реализации своего продукта под названием «юридическая работа и услуги». Я, опять же, не говорю о тех, кто работает штатным юристом в организации, я говорю о специалистах, выбравших «свободное плавание». Большинство из них еще живет старыми и архаичными представлениями о своей работе, сформировавшимися еще в советское время. Они сводятся к тому, что юрист – это некий стряпчий, самостоятельно выполняющий свою работу за определенное денежное вознаграждение. Поэтому у нас еще очень много юристов, которые работают в одиночку и мало задумываются о том, что такая форма ведения деятельности не эффективна с точки зрения прибыльности. Да, да именно прибыльности. Мало кто вообще может сопоставить вместе такие понятия, как прибыльность и юридическая деятельность. А отсюда – неспособность осознания выгоды объединения усилий, особенно когда речь идет не просто о работе в одном офисе, а о совместном ведении бизнеса со всеми вытекающими отсюда последствиями. Я часто повторяю своим студентам, что практически все юристы и адвокаты, работающие сегодня, напоминают мне сапожного мастера, который сидит в своей маленькой будке и чинит старые прохудившиеся туфли, хотя уже давно необходимо строить обувные фабрики, и времени для этого нам отводится все меньше и меньше.
Причин существования такой отсталой психологии несколько. Во-первых, не сформирована еще культура ведения юридического бизнеса. Нам трудно, потому что многие из нас родились еще в той стране, в которой предпринимательство считалось преступлением. А те, кто помоложе, выросли в период, скорее, дикого хаоса, чем цивилизованного бизнеса. Конечно, рано или поздно и мы придем к стабильной спокойной жизни в обществе, где нет потрясений, где у каждого будет свое дело или беспрепятственная возможность это дело иметь, где успешность и состоятельность не будут стеснительно скрываться, чтобы не вызвать зависть и осуждение окружающих. Все это будет, и я искренне в это верю. Но сегодня мы находимся в невыгодном положении в отличие от немецких, французских, английских или американских юристов, которые с детства привыкли к тому, что понятие «зарабатывать деньги» не вызывает никакой негативной реакции.
Во-вторых, большинство юристов сегодня пока еще думают, что они самодостаточны и могут выжить на этом рынке самостоятельно. В результате большая часть юристов, работающих в адвокатских консультациях, коллегиях, бюро, кабинетах и прочих адвокатских образованиях, трудятся сами на себя, независимо друг от друга. При этом даже если они работают под одной крышей, у каждого из них – свой круг клиентов. Изредка встречаются случаи, когда адвокат набирает одного или нескольких помощников, выполняющих техническую работу. Такой «кустарный» подход к ведению дела, прежде всего, связан с нежеланием делиться гонораром. Очень часто я наблюдал, как адвокаты организовывали нечто похожее на общую контору и строили совместные планы. Но как только дело доходило до разделения клиентуры, все тут же гасло и умирало. И здесь очевидна недальновидность подобных адвокатов, не понимающих, что при объединении усилий заработать можно куда больше, чем если работать в одиночку.
Другая причина связана с тем, что адвокатам свойственна так называемая «звездная болезнь», когда каждый из них уверен в своей неповторимости и в том, что исключительно благодаря собственной харизме он может привлечь больше клиентов, чем кто-либо другой. Отсюда появляется ощущение, что все остальные – это нахлебники, которые живут за его счет.
Немаловажен и фактор доверия, отсутствие боязни затеряться в тени другого адвоката. В юридическом сообществе очень заметно, что мы еще не научились доверять друг другу. Мы боимся, что нас, как говорится, «кинут»: обманут, уведут клиента, а значит, и деньги. Вот и получается, что каждый адвокат тащит работу сам, замыкая ее только на себе.
Если взять юридические коммерческие компании, то тут мы можем наблюдать почти такую же картину. Или у нее есть один-два собственника, так называемые хозяева дела, а все остальные сотрудники является наемными работниками, или же мы видим соучредителей, которые опять же работают каждый на себя.
Читая книгу Дейла Карнеги «Как вырабатывать уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично», я наткнулся на очень простую, но потрясающе гениальную мысль. В своей книге автор приводит выдержку из статьи журнала Forbs: «Многие из наших нынешних гигантских предприятий управлялись раньше единолично, но большинство из них переросло такой статус. Причина: несмотря на то, что каждая большая организация и является как бы «удлиненной тенью одного человека», коммерческая деятельность и промышленность достигли таких масштабов, что в силу необходимости даже самый способный человек вынужден окружить себя толковыми партнерами, которые помогали бы ему держать в руках все бразды правления». А ведь это было написано еще в начале двадцатого века.
Для западного юридического бизнеса это стало понятно еще лет 50 назад. Для нас же это становится актуальным только сейчас. Чтобы быть сегодня успешным в юридическом бизнесе, мало быть просто квалифицированным юристом. Нам нужно осознать, что для того, чтобы бизнес был успешным, его надо, прежде всего, вести по законам бизнеса. Нам необходимо учиться управлять своим делом, анализировать рынок и планировать доходность, строить стратегию развития и постоянно работать над конкурентоспособностью своего продукта на рынке, стараясь сделать его наиболее выгодным и приемлемым для потребителя. В конце концов, надо бороться за своего клиента.
Необходимо, прежде всего, вытравить в себе психологию одиночки. Недаром говорится, что один в поле не воин. Сегодня успеха на рынке можно добиться только в команде. А завтра в конкурентной борьбе за потребителя только команда и сможет выжить. На мой взгляд, в ближайшее время на рынке не останется места юристам, работающим в одиночку, либо их ниша будет находиться в самом низу.
Поэтому уже сегодня нужно научиться доверять и разделять бизнес со своим партнером, и не только для того, чтобы завтра можно было выжить. А времени для этого остается все меньше и меньше. Причем это должно касаться не только вопросов прибыли, но и вопросов ответственности. И речь здесь идет не о простом разделении бизнеса с партнером – таким же юристом или адвокатом, речь идет о разделении бизнеса со всеми, кто работает в компании, начиная от партнеров и заканчивая рядовым клерком, занимающимся рассылкой почты. Необходимо создать атмосферу и сформировать психологию команды, которая делает общее дело. Но это уже вопрос внутренних рабочих отношений в юридической компании, о котором мы поговорим позже.
Свою мысль я хочу завершить тезисом: осознав необходимость разделения бизнеса и ответственности за него со всеми, кто работаем рядом, необходимо перестроить внутреннюю структуру юридической компании под эту концепцию. Нужно креативно и творчески подходить к вопросу внутренней организации компании, управления и иных связей, и ни в коем случае не брать чужой типовой устав или безликую мертвую структуру. Только поняв и приняв это, можно будет говорить о дальнейшем развитии.
Как не стать легкой добычей оперов, следователей, прокуроров и судей
|
Выбор внешней формы ведения юридического бизнеса
Первая проблема, мешающая успешному развитию российского юридического бизнеса, – это общая неопределенность его формы. Как у нас сегодня можно заниматься этим бизнесом? Либо ты становишься адвокатом и работаешь в рамках одного из адвокатских образований (адвокатский кабинет, бюро или коллегия), либо ты создаешь обычное юридическое лицо.
Обе формы имеют как плюсы, так и минусы, но именно их параллельное существование серьезно тормозит развитие рынка юридических услуг. Объясню подробнее почему.
Создание коммерческой структуры привлекательно своей независимостью от кого-либо. Собственник обладает полной свободой в организации процессов оказания услуг и выполнения работ, а также возможностью структурирования бизнеса по своему усмотрению. Явный минус только один – невозможность оказывать юридическую помощь по уголовным делам. Хотя справедливости ради надо отметить, что многие юристы (к коим отношусь и я) видят в этом только плюс, поскольку не особо стремятся быть вовлеченными в подобного рода дела. Но более детальные рассуждения на эту тему выявляют еще один существенный недостаток в создании и существовании на юридическом рынке отдельных коммерческих структур. Заключается он именно в их полной независимости друг от друга и неподконтрольности кому-либо. На мой взгляд, мы сейчас переживаем бурную, дикую стадию становления юридического рынка. Говорить о цивилизованном юридическом рынке в России пока еще рано, хотя этот рынок развивается очень скоростными темпами, и, пожалуй, лет через пять ситуация в корне изменится.
Но сегодня на этом рынке нет профессиональных стабильных игроков общенационального масштаба. Если говорить о московских юридических компаниях, то они пока и существуют в основном в пределах Садового кольца. Регионы же практически полностью отданы на откуп либо локальным индивидуальным юристам и адвокатам, либо мелким юридическим компаниям. Но большинство из них не занимается юридическим бизнесом, а скорее просто зарабатывает деньги, решая конкретные проблемы по конкретным делам. Я часто привожу своим студентам такое сравнение: практически все юристы и адвокаты до сих пор работают по старинке, по-советски. Они напоминают мне сапожного мастера, который сидит в своей маленькой будке и чинит старые прохудившиеся туфли, в то время как сегодня необходимо строить обувные фабрики, и времени для этого нам выделяется все меньше и меньше.
Эта разрозненность и независимость плоха тем, что над юристами нет определенной структуры, своего рода профессиональной самоопределяющейся организации. Организации, которая контролирует и помогает в развитии бизнеса, оказывает методологическую помощь, устанавливает стандарты качества и контролирует их соблюдение, в том числе и привлекая к ответственности недобросовестных игроков. Должно быть понимание необходимости существования такой структуры для формирования у клиентского сообщества доброжелательного отношения к юристам. Всем нужно понимать, что наличие такой организации, устанавливающей единые правила игры, даст только положительный результат для всех: и для игроков на этом рынке, и для потребителей их продукта.
На мой взгляд, если наш рынок продолжит развиваться в направлении существования подобных коммерческих структур на юридическом рынке, то можно предвидеть создание некой их профессиональной гильдии или ассоциации. Конечно, уже существует большое число разного рода юридических ассоциаций: юристов России, молодых юристов России, адвокатов и т. д. Но это уже плохо, так как только усиливает разобщенность юристов. Должна быть единая структура.
Потенциально такую функцию несет в себе Адвокатская палата России. Но было бы хорошо, если бы она понимала свое предназначение и выполняла его, а не просто организовывала отчетные конференции и бессмысленные зарубежные поездки. Задачи Адвокатских палат как России, так и субъектов РФ – помогать в развитии самого адвокатского сообщества и повышать его профессиональный уровень, а не проводить за счет адвокатов сомнительные курсы «для галочки».
Вообще, второй путь развития юридического бизнеса – через его адвокатскую составляющую – мог бы быть очень привлекательным, поскольку один из существенных и, пожалуй, единственных плюсов данной модели – это адвокатский статус. В отличие от юристов, работающих в коммерческих структурах, адвокат защищен адвокатской тайной. Кроме того, у него больше полномочий. Например, Закон об адвокатуре обеспечивает обязательность выполнения запросов адвоката, в том числе – и со стороны государственных органов, чего нет у коммерческих игроков на юридическом рынке. Так, любого индивидуального предпринимателя, являющегося юристом, можно допросить в качестве свидетеля с вытекающими отсюда последствиями. Наличие у адвокатов особого статуса дает больше возможностей в деле защиты интересов их клиентов.
Казалось бы, выбор адвокатского направления развития юридического рынка является наиболее приемлемым, если бы из-за существующего законодательства, регулирующего адвокатскую деятельность, не было бы смешно сочетать слова «адвокат» и «рынок» или «адвокат как профессиональный игрок юридического рынка». Ведь в Законе об адвокатуре четко указано, что адвокатская деятельность – некоммерческая. Большего несоответствия между характером адвокатской деятельности и текущим статусом адвокатов и придумать нельзя. Что значит «некоммерческая деятельность»? Разве адвокат не выполняет услуги или работы в качестве своей основной профессиональной деятельности, на свой страх и риск? И разве он не получает за это деньги? Это положение Закона об адвокатуре указывает на крайнюю несовременность адвокатского сообщества и его руководства.
По всей вероятности, налоговое законодательство так страшно для выходцев из советской эпохи, и их так пугает идея выплаты налогов с заработанных гонораров, что, закрепив свой статус в качестве некоммерческих структур, они решили таким образом уйти от этой «беды». Более того, я встречал и такое мнение: этот ход адвокатов связан с их нежеланием попасть под потребительский экстремизм, основанный на Законе о защите прав потребителей. В итоге мы получаем портрет современного адвоката – человека непонятно чем занимающегося, но тихо берущего за это деньги, потому что он якобы не коммерсант, и не несет за это никакой ответственности.
Хотя, определив адвокатскую деятельность как некоммерческую, адвокаты тем самым подложили себе свинью или оказали медвежью услугу, поскольку налоговое законодательство тут же отреагировало и запретило адвокатам переходить на упрощенную систему налогообложения в 6 или 15 процентов, что является большим жирным плюсом в адрес игроков этого рынка в качестве коммерческих структур.
И теперь адвокаты вынуждены платить около 23% со своих гонораров, а потому скрывают их и работают «в черную», что существенно тормозит развитие рынка. А ведь налоги – важный аспект работы адвоката (юриста), опять же с позиции, как ни странно, защиты интересов клиента. Это только с первого взгляда кажется, что никому нет дела до того, сколько адвокат платит налогов и сколько из них он скрывает. Но это очень недальновидная позиция.
Так о каком профессиональном юридическом рынке можно говорить? С одной стороны, практически нет профессиональных игроков, являющихся коммерческими субъектами, т.к. они не обладают адвокатским статусом и не имеют гарантий защищенности ни для себя, ни для интересов своих клиентов. У них отсутствует общее руководство направлением их развития, стандартами качества их работы. С другой стороны, профессиональных игроков нет и среди адвокатов, потому что пока они не хотят видеть себя игроками рынка, нести ответственность за то, что делают, и открыто платить налоги со своих гонораров тоже пока никто не стремится. Я считаю, что необходимо объединять и тех, и других под одной крышей, соединяя положительные черты обеих групп специалистов.
Но на сегодня первым шагом для занятия юридическим бизнесом является выбор формы. Просчитав все риски, минусы и плюсы, следует выбрать одну из приемлемых для себя форм – либо коммерческая структура, либо адвокатское образование. А уже в зависимости от того, в каком направлении и в какой форме будет решено развивать свой бизнес, следует строить уникальную внутреннюю структуру его ведения. Но об этом мы поговорим в следующих статьях.
Олег Михайленко, является старшим партнером в адвокатском бюро «Михайленко, Самургашева и партнеры»
Как не стать легкой добычей оперов, следователей, прокуроров и судей
|
Статья 119 Уголовного кодекса РФ как уголовно-бытовой инструмент
«Данную угрозу я воспринял реально, опасаясь за свою жизнь и здоровье…»
Именно таким предложением заканчивается протокол допроса потерпевшего по уголовному делу об угрозе убийством.
Законодатель, изобретая конструкцию статьи 119 УК РФ, пытался реализовать свое благое намерение о профилактике убийств. Ибо необходимо пресекать у населения умысел на причинение смерти другому человеку в самом его зачатии.
Но как распознать этот умысел? Очень просто. Что у субъекта в голове, то, как говорится, у него на языке. А уж если ножичком махнул или еще чем-нибудь – состав на лицо. Но самое главное, чтобы жертва восприняла эту угрозу реально.
Экспертиза слова из трех букв позорит правосудие
Лингвисты за 56 дней так и не смогли определить, являются ли слова «поганый мент» оскорбительными, уже 47 дней эксперты выясняют, унижает ли честь и достоинство фраза «дрессированный пудель». Обе экспертизы проводятся в рамках громких процессов над критиком Артемием Троицким. Стоит ли затягивать процесс ради выяснения очевидных, на первый взгляд, вещей, может ли судья не хуже лингвиста определить, что является оскорблением, нужна ли судам лингвистическая экспертиза, рассказал в интервью агентству РАПСИ президент Адвокатской палаты Москвы Генри Резник.
- Генри Маркович, поддерживаете ли Вы назначения судами лингвистических экспертиз и почему?
- Большей частью назначение лингвистических экспертиз является абсолютной профанацией, поскольку никаких специальных научных познаний для того, чтобы интерпретировать текст, направляемый эксперту, не требуется.
Вся экспертиза, как правило, сводится к следующему: так называемый эксперт сообщает суду о том, что он прочитал один или несколько общеупотребительных толковых словарей и обнаружил там, что такое-то слово имеет такое-то значение. Это абсолютная дискредитация научной экспертизы.
- То есть Вы хотите каким-то образом ограничить использование экспертиз?
- Речь идет о другом. Необходимо обосновывать каждый случай использования специальных лингвистических познаний. Ведь что такое экспертиза? Это обращение к некоему знатоку, который обладает специальными познаниями в той или иной области: науке, технике, искусстве.
Эксперты нужны для того, чтобы узнать, например, действительно ли подпись на документе поставлена определенным человеком, действительно ли пуля была выпущена из этого оружия и так далее Но когда к экспертам обращаются для того, чтобы определить, является ли оскорбительным, к примеру, известное слово из трех букв в отношении известно какой национальности, то это просто-напросто позор правосудия.
Давайте представим себе ситуацию. Человека обвиняют в том, что он оклеветал или оскорбил другого человека в глазах неопределенного круга лиц. Скажем, он это сделал в своей статье в газете или в Интернете. И юристы с высшим образованием, следователи, прокуроры, которые обвиняют человека в оскорблении, говорят суду: «А нам не понятно, что он там такое наговорил. Поэтому мы обращаемся к экспертам-лингвистам, они нам должны объяснить, в чем значение данного слова».
Но позвольте, если вы сами не можете разобраться без помощи специалистов в этом тексте, как можно предъявлять человеку обвинение в совершении уголовно наказуемого деяния? Такая позиция, как мне кажется, с самого начала разрушает обвинение.
- Вы бы хотели вынести вопрос об ограничении экспертиз по уголовным и гражданским делам? Вынести его на повестку дня Совета судей, например?
- Я уже выступал в конкретных процессах с такой точкой зрения и отстаивал ее в своих многочисленных научных трудах. Суды и так большей частью разделяли мою позицию. Они просто-напросто выносили свои решения, опираясь на собственное прочтение текста. Так было, например, по делу Новодворской, которая обвинялась в разжигании межнациональной розни. Так было в в недавнем деле Орлов против Кадырова.
Если суд признается, что сам не может уразуметь, что тут такое написано, то он просто себя не уважает. Бывают ситуации, правда редко, когда действительно требуется применение специальных познаний. Например, когда ставится вопрос об этимологии какого-то выражения, о содержании каких-то древних высказываний, пословиц – эти случаи, согласен, требуют обращения к специальным научным работам. Но чаще всего никаких специальных познаний для того, чтобы разобраться в тексте, не требуется.
- Как сейчас регулируется процесс назначения лингвистической экспертизы?
Экспертиза назначается тогда, когда требуются специальные познания. Если суд назначает экспертизу для решения очевидных вопросов, то он нарушает требования уголовно-процессуального закона. Суд должен обосновать применение специальных познаний. В каждом деле следователь и суд решают вопрос, нужны ли эти познания или нет. Поэтому здесь не может идти речи о каких бы то ни было запретах.
Генри Резник
Как не стать легкой добычей оперов, следователей, прокуроров и судей
|