Начало здесь. Так вот, если посмотреть на капиталистическую систему, что называется, с высоты птичьего полета, то мы увидим, что достижения капитализма в странах Запада базировались на нескольких китах:
1. Контроль над международной торговлей, то есть монопольное право определять цену товара. Если кто-то еще верит в свободный рынок, то пусть он объяснит, почему булочка в Нью-Йорке стоит 5 долларов, а та же булочка в Саратове 0,3 доллара. Вот вам диспаритет валют в действии. При этом доступ саратовских булочников на американский рынок закрыт в принципе, а вот наш рынок со вступлением в ВТО будет открыт для американского консервированного хлеба.
Каким образом рулевые мирового капитала определяют цены на тот товар, который они не производят, ну, скажем нефть? Цену на нефть якобы в основном определяет ОПЕК. Но в ОПЕК доминирующую роль играет Саудовская Аравия — американский сателлит, если не сказать, марионетка. Поэтому когда это нужно было янки, цена на нефть падала до минимума, даже если объективных причин для этого не было. Скажем, в 1986 г. цены на черное золото обрушились до $8 за баррель, несмотря на затяжную войну в Персидском заливе, в которой погрязли Иран и Ирак — крупные экспортеры углеводородов.
Сегодня цена на нефть очень высока — неужели это выгодно Штатам? Разумеется. Во-первых, высокие цены делают рентабельным разработку уже порядком истощенных месторождений в самой Америке. Во-вторых и самое главное, стоимость нефти номинируется в долларах, поэтому чем больше дорогой нефти добывается в мире, тем больше американцы могут печатать свои зеленые фантики. Ведь главный источник американского благосостояния — это эмиссия доллара. В этой связи для них вообще не важно, сколько стоит нефть, они все равно платят за нее бумагой.
2. Деградация экономик стран периферии. Экономисты либерального толка стараются избегать слова «деградация», заменяя его выражением «структурный дисбалланс» или подобными эвфемизмами. Объясняю, что это такое. Скажем, Аргентина производит пшеницу и говядину. Ей навязывается такая модель экономики, при которой она производит только пшеницу и говядину. Пока цены на эти продукты высоки, страна как бы процветает — экспорт дает валюту, а на нее можно купить все то, что теперь «невыгодно» производить самим, в результате чего собственная промышленность, не ориентированная на экспорт, в стране отмирает.
А потом цены падают. Ну, как бы сами собой — та самая невидимая рука рынка их резко опускает. В итоге экономика страны рушится, ведь иных точек опоры у нее нет.
Потом цены вновь поднимаются, но лишь до того уровня, который позволяет Аргентине поддерживать штаны. Весь фокус в том, что производя определенный продукт, страна периферии не контролирует рынок сбыта, и даже не может реально влиять на цены. Чем более монопрофильна экономика стран периферии, тем более они зависят от тех, кто способен манипулировать ценами на мировом рынке. В итоге мы имеем почти в первозданном виде колониальную систему, только туземцы производят для белых людей все необходимое без помощи белых плантаторов, но так же за бесценок.
3. Непрерывная экспансия. Капитализм устроен так, что если капиталистическая метрополия не расширяет сферу своего контроля, не расширяет рынки, то вся система впадает в кризис. Собственно, кризис, периодически прерываемый ростом — это нормальное состояние капитализма. Просто основная тяжесть кризиса всегда перекладывается на страны периферии. Более того, последние несколько десятилетий Метрополия устраивает на периферии рукотворные кризисы, тем самым избавляя себя от его негативных последствий.
Механизм уже описан выше. Скажем, если в кризис резко обваливаются цены на сырье (металл, нефть и т.д.), то страны, экспортно-сырьевой ориентации находятся в заднице, а «высокоразвитые страны», что производят, например, автомобили, получают дешевое сырье и энергию для производства, что позволяет им поддерживать уровень производства и даже увеличивать его, расширяя рынки сбыта за счет снижения конечной цены продукта и за счет тех, кто не пережил кризис. Так что кризис — штука хитрая: богатые становятся еще богаче и сильнее, а бедные издыхают. Поэтому если в каком-нибудь учебнике экономики будет написано, что кризис — явление стихийное, можете смело выкидывать его на помойку.
Кое-что еще следует уточнить. Слова «высокоразвитые страны», производящие автомобили, я взял в кавычки, потому что производят автомобили не страны, а конкретные предприятия. Географически они сегодня могут находиться в самых отсталых колониях. Вопрос в том, кто контролирует эти производства. Их владельцы безусловно извлекают выгоду, а вот для народов тех стран, в которых рассредоточены заводы по производству автомобильных комплектующих, ничего от кризиса не выигрывают, как бы не падали цены на сырье. Тут действует самый коварный инструмент капитализма — рынок труда. То есть труд в период экономического кризиса сильно дешевеет, и для тех же автоконцернов дешевый труд периферийных рабочих становится еще одним фактором «оптимизации» издержек и дает ресурсы для поддержания социального благополучия в странах капиталистического центра (Продолжение здесь).
Автор: Алексей Кунгуров
Как не стать легкой добычей оперов, следователей, прокуроров и судей
|
Да капитализм подыхает, но только окончательно он освободит мир от себя, после того, когда появится жизнеспособная, более мощная альтернатива, которая сможет разумно конкурировать и победить.
1. Никакое государство и никакая вообще надстроечная структура никогда не сможет заменить и отменить самоорганизацию населения (даже во всех ГУЛАГАх, Освенцимах и Кампучиях самоорганизация всегда была, и без учёта её репрессивный аппарат не сумел бы организовать никакую деятельность).
2. Мы все так, или иначе, но хотим остановить ход времени, так как не желаем стареть и умирать.
3. Мы все не заинтересованы в остановке хода истории, так как нуждаемся в обеспечении завтрашнего дня, когда он наступит (да и вообще теперь всё так устроено, что завтра кормит сегодня).
4. Человек увеличивает потомство, чтобы обеспечить свой завтрашний день.
5. Пенсионная система снимает актуальность такого самообеспечения, и в странах, где эта система начинает работать, рост народонаселения замедляется.
Исходя из вышесказанного, думаю, нужно делать две вещи:
1) Увеличивать социальную ответственность капитала, государства, любой надстройки за обеспечение детей и стариков.
2) Ограничивать дееспособность взрослых работоспособных людей, не исполняющих своих функций по отношению к детям и родителям.
Сумеем ограничивать себя, но поддерживать самых слабых — прорвёмся. Увлечёмся грызнёй и перераспределением, выбросив при этом за борт детей и стариков — пропадём. Исторически у всех племён всегда так в конечном счёте и происходило.